- Какой, нахрен, Ютовский? Витя, ты звезданулся? Он же сейчас будет проверять тебя на благонадёжность и позвонит настоящему Ютовскому. Ещё и серьёзных людей замешаешь в свои гейские игры.
Если первую половину фразы я ещё понимал, то вторая до меня доходила с трудом.
- Яр, давай по-русски, а? И я не думаю, что Ян будет против…
- Ян Борисович Ютовский, сын Бориса Ютовского, нефтяного магната из Саранска?
- Чего?
Кусочки головоломки медленно вставали на свои места.
- Нахрен таких людей подставлять?
- Да он мне первый в голову пришёл.
- А почему не Березовский?
- Потому что Березовского я не знаю! А Ян меня поймёт. Наверное. Слушай, а ты правда думаешь, что это до его отца дойдёт?
Яр пожал плечами, а я тут же стал звонить Яну, но так и не дозвонился до конца дня. А вечером он позвонил мне сам – непривычно злой.
- У тебя вообще мозги есть, а, Вить?
- Отцу звонили? – спросил я виновато, сразу догадавшись о чём идёт речь.
- Какому нахрен отцу? Отец давно понял, что из меня ничего хорошего не выйдет. Но заказывать через меня себе любовников – это не перебор, не?
- Ян…
- Да я бы даже понял, если бы ты себе шлюху заказал, но тебе же нужна одна конкретная шлю…
- Ян, заткнись!
Ян замолчал. Только продолжал дышать в трубку тяжело и зло. Я тоже молчал, предчувствуя, что надо бы извиниться, но не зная как.
- Сегодня в восемь, - сказал он всё так же зло, - у меня дома. Но если ты его трахнешь на моей кровати, я тебе лично яйца оторву.
Он повесил трубку. Я попытался перезвонить, но Ян три раза подряд нажал отбой, давая понять, что больше нам говорить не о чем.
«Янчик, ты прелесть», - настрочил я торопливо и бросился к машине.
Уже на полпути я получил ответ: «Ключи под ковриком. Что б ты спермой подавился».
***
Я едва-едва успел принять душ и помыть голову, – это было обидно, потому что к прошлой нашей несостоявшейся встрече я готовился куда тщательнее, чем к этой, которая состоялась на самом деле.
Звонок в дверь раздался, когда я едва начал сушить волосы. Я быстро накинул рубашку – даже не свою, а Яна, потому что моя за день насквозь пропиталась потом - и рванулся к двери, даже не пытаясь её застегнуть.
Отщёлкнул замок и отступил в темноту.
Макс показавшийся на пороге выглядел… сосредоточенным. Как тогда, на съемках. И безупречно красивым. Так что даже злость растаяла от вида этой усталой, немного потрепанной, но всё равно безумно дорогой мне красоты.
Макс ступил внутрь и привычно зашарил по стене в поисках выключателя. Щёлкнул им и замер на секунду, глядя мне в глаза, а потом рванулся назад, к двери, так что я еле успел поймать его за руку и остановить.
- Я ему сказал, что к Ред Булсам не поеду, вот сука! – выдохнул он.
- Он не знал, - я прижал Макса к груди, пытаясь успокоить, но он оставался таким же напряжённым и не собирался поддаваться мне даже настолько, насколько это полагается делать приличной проститутке. – Я назвал не своё имя и это не моя квартира.
- Вот оно как? В свою кровать меня не потянешь, да? Слишком грязный?
- Дебил, ты и был в моей кровати, - я встряхнул его и заставил посмотреть себе в глаза, - только ты туда больше не пошёл бы.
- Само собой.
Макс смотрел зло и уступать явно не собирался.
- Мне другие клиенты так не хамят, если хочешь знать.
Моя ладонь сама собой врезалась в его щёку, и я понял, что сделал, только когда его голова мотнулась в сторону. Он, впрочем, тоже понял, что происходит, только после удара. Приложил ладонь к порозовевшей коже и, стиснув зубы, процедил:
- По прейскуранту за рукоприкладство двойная цена. Советую ознакомиться перед следующим заказом. И в любом случае – по лицу не бить, иначе Альберт откажет в обслуживании.
Желание ударить его ещё раз было невыносимо, но я сдержался.
- Значит, мы сошлись на том, что я такой же клиент, как и все?
- Пока что ты хуже, - Макс убрал руку от щеки и чуть заметно насмешливо улыбнулся, - где вечеринка?
Я кивнул на гостиную и позволил ему пройти вперёд – самому мне нужно было совладать с чувствами.
- Не забудь принять душ, - бросил я ему в спину. Макс скользнул по мне презрительным взглядом через плечо и на полпути свернул в ванную.
Меня колбасило по-полной. Даже после гонок меня не накрывало адреналином с такой силой, как тогда. В голове мелькали обрывки бессвязных мыслей и воспоминаний о том, что я, кажется, собирался с ним поговорить, но сейчас мне хотелось чего угодно, только не говорить.
Я всё-таки прошёл в комнату, упал на диван и закурил. Успел выкурить полсигареты, прежде чем Макс появился передо мной – в расстёгнутой рубашке, с волосами, слегка вьющимися от влаги.