Бутерброды он больше не приносил, и сам оставался молчаливым, но по крайней мере начал со мной разговаривать по-человечески и перестал включать свой автоответчик сотрудника агентства.
Чувство, что он бесконечно далёк, немножко отступило, и всё равно он оставался мне чужим. Он морщился, когда я прикасался к нему, и всё время норовил усесться в своём кресле у окна и уйти в какое-то состояние прострации.
Через пару дней я снова предложил ему выйти куда-нибудь, но он скользнул по мне взглядом настолько апатичным, что я сразу пожалел о своей идее.
- Ты прости, - сказал он, - у меня совсем не получается с тобой так, как нужно. Если нужно – я пойду и вечер портить не буду.
- Забудь.
Макс отвернулся и долго молчал.
- Может, мне лучше уехать?
Я сел на подлокотник и обнял его, не обращая внимание на то, как напряглась его спина.
- Ты не был таким, когда мы только встретились. Я имею в виду… Когда мы только что встретились в последний раз. Осенью.
Макс посмотрел на меня и слабо улыбнулся.
- Вить, я был рад тебе. Какое-то время… всё-таки был рад.
- Я причинил так много боли?
Макс пожал плечами и отвернулся.
- Я не говорю, что её причинил ты. Наверное, мать всё равно узнала бы, кто я. Но… - Макс опустил глаза, - я такой идиот, что мне стыдно признаваться в своей глупости. Но я, наверное, всегда верил, что ты правда какой-то… Чак Норрис. Можно было верить в это в семнадцать, но потом, согласись… Это было глупо. А я всё равно верил. Ты знаешь… может быть, это потому, что у меня было всего два человека, кто относился бы ко мне так…
- Кто второй? – я напрягся.
Макс чуть повернул голову и насмешливо посмотрел на меня.
- Вторым был отец.
Я шумно выдохнул. Макс опустил глаза.
- Я не знаю, почему это пришло мне в голову. Наверное, не очень приятно, когда тебя сравнивают с уголовником. Но… Как есть.
Я помолчал и уткнулся носом ему в шею.
- И… - продолжил он, - это было глупо. Но я верил, что ты меня спасёшь. Даже тогда, когда единственным, кто мог причинить мне боль, остался я сам. Знаешь, тебе будет неприятно это слышать… Но мне было не так уж и плохо на этой работе. Пожалуй, только одиноко.
- Тебе было всё равно, что к тебе прикасаются те, кого ты даже не знаешь?
- С какого-то момента… да. Ну а что, Вить, что в этом такого? Это очень простой процесс. Примитивный. Как у животных. И в большинстве случаев не слишком приятный.
- Ты сам себе противоречишь. Я не верю, что тебе было настолько всё равно.
Макс снова посмотрел на меня с грустной насмешкой.
- Веришь, Витя. Вот ты-то как раз сразу в это поверил.
- Что же ты тогда… - я начинал злиться, - отказался переспать со мной и с Яром? Уж поверь, мы умеем делать приятно.
Макс фыркнул и отвернулся, снова удаляясь куда-то на недоступные мне глубины собственного сознания.
- Потому что, - сказал он жёстко и замолчал, но после долгой паузы всё же продолжил, - я не знаю. Наверное, потому, что у меня тоже не может быть несерьёзно – с тобой.
Макс встал и отошёл к окну. Прислонился к раме плечом и сложил руки на груди, будто бы стараясь отгородиться.
- Ты опять пытаешься выжать из меня то, чего во мне нет, - сказал он, и я почти физически ощущал, как от его тона в комнате становится холоднее. – Ты ворошишь прошлое, а оно значения не имеет. Мы те, кто мы есть. Если для твоего языка это проще – называй меня шлюхой. Но не пытайся придумать мне какие-то оправдания. Я делаю то, что мне нравится. Получаю за это неплохие деньги, кстати.
- Я в курсе, - ответил я ему в тон, - видел прейскурант.
Я встал и подошёл вплотную к нему. Макс смотрел мне в глаза, не отводя глаз.
- А я всё равно рад, - сказал я, - что ты стал со мной говорить. Вот видишь, я не падаю в обморок и жечь тебя на костре не собираюсь.
Макс отвернулся.
- Ты будешь считать меня слабым.
- А мне всё равно слабый ты или сильный. Ты для меня, как… Знаешь, когда в длиннющем детективе все постоянно ищут убийцу. Все уже знают его походку, какие ботинки он носит… Иногда показывают его ноги или затылок, но всё равно никто не знает, кто он. Вот и ты так висишь над моей жизнью. И всю жизнь, с тех пор как я тебя узнал, я пытаюсь понять, что у тебя в голове. А теперь я начинаю хоть немного тебя узнавать.
Он резко повернулся ко мне и снова посмотрел в упор.
- А не боишься разочароваться?
- Нет, не боюсь. У тебя в голове не опилки, и это главное. Но это я знал и так. Просто чувствовал.
Я помолчал и повернулся к окну, где в темноте уже загорались первые огни. Как странно наше сознание иногда придаёт значение таким недолгим картинам, которые в другое время и в другом месте не имели бы для нас никакого значения…