Удобства там были средние, но определённо не хуже, чем у меня дома. Вся меблировка состояла из широкой кровати и огромного телевизора в полстены, на котором Макс тут же включил трансляцию гонок и принялся смотреть, обгрызая ногти от волнения.
Мне оставалось только пристроиться у него за спиной, обхватить его за талию и попытаться вникнуть в происходившее на экране.
Мы сидели так часов восемь. Макс время от времени отпускал какие-то комментарии про «галимо пройденный доп» и «охреневшие КАМАЗы».
Общее впечатление от поездки у меня было и осталось одно: «смотреть соревнования - это совсем не то же самое, что участвовать в них самому». Впрочем, Максу явно нравилось. Но когда он наконец оторвал покрасневшие глаза от экрана, я не удержался и спросил:
- А сам никогда не хотел участвовать?
Макс помрачнел.
- Мало реально, - сказал он.
- Почему? – искренне удивился я. Вот уж с чем у меня никогда не было проблем, так это с тем, чтобы заниматься тем, чем я хочу.
- Ну, во-первых, это туевая хуча времени. Это профессия. И нужно бросить всё, чтобы этим заниматься.
Я пожал плечами.
- Это понятно. Но мечтать же не вредно.
- Мечтать, конечно, не вредно, но у меня зрения минус один. В обычной жизни это фигня, но участвовать мне не дадут.
- Думаю, что на таких дистанциях это не самое страшное. К тому же, есть ведь ещё штурманы.
Макс обернулся и, чуть наклонив голову, с вызовом посмотрел на меня.
- И кто бы мог стать моим пилотом?
Я захлопнул рот. Я тогда ещё вовсе не болел автоспортом, а давать пустых обещаний не хотел – для меня спорт никогда не был шуткой. Пожалуй, тем мы с Пашкой и отличались друг от друга.
Макс тоже развивать тему не стал. Вместо этого повалил меня на спину и устроился у меня на груди.
- А знаешь, чего я хочу? – спросил он.
- Кроме как таращиться в телек восемь часов подряд.
- Ну, да.
- Не представляю.
Макс поймал зубами ворот моей футболки, оттянул чуть вниз и куснул меня за шею.
- Начинаю догадываться… - я провёл руками по его бокам и забрался под свитер. Он оказался холодным как ледышка, несмотря на то, что весь день просидел в помещении.
Макс устроился на мне, так что мы прижимались друг к другу грудью, и потёрся о меня пахом. Реакция была почти мгновенной. Усталость слетела стремительно и растворилась без следа.
Это был наш второй раз. Все эти дни мне безумно хотелось повторения, но место и время каждый раз оказывались неудачными, а теперь вот Максимка был со мной, мы были только вдвоём на этой огромной кровати, а из динамиков телевизора всё ещё раздавался шум моторов – закончив прямую трансляцию, местные каналы начали крутить повтор.
Макс стянул с меня футболку и прошёлся руками по моей груди.
- Такой интересный… - сказал он.
Я хмыкнул.
- Почему?
- У меня вот совсем нет мышц…
- Так ты и не занимаешься ни…
Договорить я не успел, потому что он поймал мой сосок и довольно болезненно прикусил, но от этой боли напряжение в паху только усилилось.
Макс, явно ощутивший это собственным пахом, внимательно посмотрел мне в глаза и поцеловал кожу рядом, а затем прошёлся губами вокруг соска.
- Я нашёл у тебя кнопочку включения, - сообщил он.
Я не ответил. В голове уже порядочно шумело, а когда Макс расстегнул мои джинсы и пробрался рукой внутрь, я понял, что вот-вот взорвусь.
Макс тем временем приподнялся, усаживаясь на мне верхом, и, стянув собственный свитер, отбросил его на пол. Я невольно залюбовался им. Мышцы не мышцы, а было в нём что-то очаровательно хрупкое. Пожалуй, меня даже больше заводило не само тело, а то, как он двигался, выгибался, запрокидывал руки назад, чтобы сбросить одежду.
Макс потёрся о меня жёсткой тканью джинсов, заставляя скрипнуть зубами, а потом коленом раздвинул мои ноги и, скользнув между ними, стал покрывать член короткими поцелуями. Каждое прикосновение подводило меня к грани – и каждый раз эта грань мгновенно отдалялась, когда его губы исчезали.
- Вить, а Вить… - сказал он, поддразнивая язычком мою уздечку, так что ничего внятного я ответить снова не мог.
Макс снова переместился и потёрся пахом о моё колено.
- А я тоже хочу.
Я приоткрыл глаза. Не то, чтобы меня окатило ледяной водой, но в голове точно прояснилось.
Он смотрел на меня с улыбкой и почти что заискивающе, и я невольно задал себе вопрос – это я три дня назад выглядел вот так же?