- Сдурел совсем… - выдохнул он.
- Съебись.
- Проспишься – поговорим.
И больше не пытаясь спорить, но всё ещё пошатываясь, Артём побрёл вниз по лестнице.
А я повернулся к Максу.
Лицо Максима выражало смесь испуга и недоумения.
- Что это было?
Это спросил я. Но Макс явно хотел спросить то же самое.
- Чё он хотел?
Макс не ответил. Только подошёл вплотную и попытался меня обнять, но я всё ещё был конкретно на взводе.
- Макс, я спросил, - поймав его руку, я удержал её на весу.
Макс отвёл взгляд.
- Бля, Макс, мы будем с тобой говорить откровенно или нет?
Макс молчал.
Я ударил кулаком по стене, от чего Макс вздрогнул и на секунду стал похож на испуганного зайчонка, так что мне едва не стало его жалко. И всё равно обидно было до смерти.
- Дело твоё, - бросил я и стал подниматься наверх.
Меня крыло два дня. На тренировках я выкладывался как бешеный и странно, что так и не сломал ничего долбоёбу Пашке, который всё так же оставался моим партнёром по спаррингам. Так что когда тренер попросил меня остаться после занятий, я больше думал о том, что сейчас получу втык за неосторожность, а не о том, что на носу соревнования. Всё, однако, обошлось. Мне лишь сказали пару слов про неконтролируемую агрессию и её роль в большом спорте и отправили искать фотографа.
Агрессия, что б её, реально была неконтролируемая. Если бы мне тогда подвернулся хоть Пашка, хоть кто из его бригады, я бы воскресенья ждать не стал. Боюсь, что если бы мне подвернулся сам Макс, было бы не лучше, так что когда в четверг он пришёл ко мне, может быть даже мириться, открывать я не стал – боялся не сдержаться.
Ну, вот правда, что ж я ему такого сделал, что он мне не верит? – крутилось в голове. Я уже к нему и так, и сяк, и друзей бросил, и зад подставил, только бы он успокоился и не выдумывал всякую хрень.
И опять непонятно что. Опять он что-то там крутит у меня за спиной.
Полгода я с ним общаюсь, а так и не знаю ничего. Ни про мать, ни про отца, ни про Артёма этого долбаного.
И чего меня это так цепляло, я сам понять не мог. Ну мне же плевать было всегда на то, с кем, к примеру, Пашка каникулы проводит. И кто у него там мама, папа. Ну кое-что я знал, конечно, но особо в чужую жизнь не лез. А тут вот вынь да положь, я хотел про него знать. Я хотел понять, что там варится в его ржавом котелке. И чем больше хотел, тем меньше получал.
Ведь мы же говорили с ним и договаривались, что он скрывать ничего не будет. Ну я могу понять, что ему неохота рассказывать, как его там и кто унижал. Но неужели так трудно объяснить, чего припёрся этот мудак к нему домой? И, кстати, - осенило меня, - он же мне сам говорил, что никто в школе не знает, где он живёт. Это что выходит - никто, кроме Артёма?
А потом я пошёл к Артёму договариваться насчёт фотографа. Специально к нему пошёл, потому что хотел в глаза ему посмотреть и выслушать, что он мне скажет, хоть и не знал толком, какие вопросы и как задавать. И тут эти фотки, после которых всё моё желание поговорить отрезало как ножом.
Я вообще в какой-то ступор впал. Если до того я бесился, то теперь внутри поселилась тягучая тоска.
Была ещё надежда, что Тёма просто один из этих придурков, тусовавшихся с Пашкой, и до него плохо дошло, что до боя Макса трогать не надо. Была, да сплыла. Финита ля комедия, как сказал кто-то там.
Не только Артём знал, где живёт Макс, но и Максимка явно был у Тёмы дома и…
Я пролистал фотки ещё раз, поражённый внезапной догадкой – а может, всё это как раз и было дома у Макса? Может, Тёма как-то шантажировал его и заставил всё это делать? Не даром ведь Макс так боялся, когда я принёс ему его несчастный блокнот.
Да нет, фигня это всё. Макс на фотках был вполне себе довольный. Никто его ни к чему не принуждал. И стены на фотках были из квартиры Артёма – хотя это, в сущности, уже и не имело особого значения.
Часа два я бродил по улицам. Видеть не хотелось никого, ни Максима, с которым, как я понимал, поговорить всё же надо было бы, ни Артёма с его долбаным всемогущим фотоаппаратом, ни отца, который наверняка уже битый час ждал меня дома.
Я даже уснул где-то на скамейке и чуть не околел к утру, а потом, уже незадолго до рассвета, постукивая ботинком о ботинок, чтобы немного согреться, поплёлся домой.
И какого чёрта я не пришёл минут на десять раньше или, наоборот, позже…
- Витька… - выдохнул стоявший у подъезда Макс.
Я испытал непреодолимое желание развернуться и пойти прочь, сделав вид, что это вовсе не я.
- Витька, у меня Басик сбежал…
Я издал невнятный полустон, полурык.