Артём первым устроился позади него. Провёл пальцами по ложбинке между ягодиц – почти нежно. Плюнул и вошёл рывком.
Максимка коротко всхлипнул от боли и затих. Он не произнёс больше ни звука за всю ночь. Только потом, утром, я увидел искусанные до крови губы.
Они пошли по кругу - как в плохой порнухе. Один спереди, другой сзади. Я ещё сколько-то раз пытался вырваться, но чем дальше, тем сильнее мной овладевала апатия. Всё это было дурным сном. В реальности такого быть не могло. И то покорное тело на досках не могло принадлежать Максимке.
И всё-таки всё это было. Я понял это неожиданно ясно, когда услышал вдалеке знакомый голос, звучавший как будто из зазеркалья.
- Уроды, бля, нахер, ёбнулись совсем? – орал Пашка откуда-то из-за деревьев.
Он выскочил на поляну как чёртик из коробочки, и двое незанятые делом тут же обернулись к нему.
Пашка жахнул по дереву рядом со мной оказавшейся у него в руках бутылкой с пивом, так что брызги полетели мне в лицо, а потом резко резанул по верёвкам.
Я чуть не рухнул тут же на землю, не до конца ещё понимая, что происходит, и первый удар Серёге достался всё-таки от Пашки. Потом уже я очухался и, бросившись следом, оттащил ебавшего Макса Белобрысого и врезал ему со всей дури. Макс осел на доски, я видел как разъезжаются его ноги, но было не до того.
Этих уродов было четверо против нас двоих, а у меня всё ещё ныло колено, но это, бля, им не помогло. Мы их всё-таки отделали. Отделали напоследок, и Пашка даже успел заехать Артёму по башке своей бутылкой, так что тот ко всему прочему провалялся в больнице две недели. И только когда Ванька с Артёмом лежали на земле неподвижно, а Серёга с Белобрысым драпали куда-то по газонам, я упал на землю рядом с Максом и притянул его к себе.
Вот тут я увидел всё. И опухшие искусанные губы. И раскрасневшиеся мокрые щёки. И дрожащие в моих руках плечи в съехавшей набок рубашке.
Макс старательно прятал взгляд, а я сидел как дебил и просто не мог его отпустить.
========== Часть 2. Адреналин и другие наркотики. Глава 20 ==========
- Не могу больше.
Окурки уже не помещались в пепельнице, когда Виктор закончил.
Замолк и посмотрел на меня выжидающе, будто я мог повернуть время вспять.
- Я понимаю, всё это было скучно. Я мог бы сразу начать с главного, да? Но разве тогда вы поняли бы, что… Что значил Максим. Как это может быть много – один единственный человек, постепенно прорастающий в твоей жизни. Человек, который становится всей твоей жизнью, и как… как это больно, когда твоя жизнь разбивается. Падает на пол кучей осколков. Я столько раз думал, что… что, если бы мы не встретились. Что, если бы я не полюбил его. Что, если бы… Если бы не ударил Артема. Если бы не пошёл за фотографиями. Если бы не показал всем – всем вокруг – что мы значим друг для друга. Если бы не уговаривал его пойти на этот вечер, если бы не повёл гулять по ночному парку… Если бы… Если бы я был чуточку ловчее и не повредил колено. Может, тогда я смог бы защитить его? Если бы я поверил Пашке, когда мы ездили в Ярославль, ну или… не знаю, если бы наоборот, не поверил ему и не позволил сойтись с Ольгой… что, если бы он тогда остался вожаком этой стаи. Решились бы они на подобное? Я не знаю. У меня начинает болеть голова. А ответов нет, кроме одного: Макс уже… уже не был таким, как раньше. И я не был таким, как раньше. Мы убили друг друга в ту ночь. Простите, доктор, у вас не будет сигареты?
- Нет, - я остановил его руку, метнувшуюся к пустой пачке, - Виктор, вы ничего не могли изменить. Вы ничего не могли предугадать. Мы все совершаем ошибки, за которые приходится платить.
- Слова… - покопавшись в пепельнице, Виктор вытянул самый длинный бычок и снова раскурил, - понимаете… нет, не понимаете. Я не могу совершать ошибок. На скорости триста миль в час реакция должна быть мгновенной. Каждая ошибка – это смерть.
- Но все совершают ошибки. То, что вы совершили свою десять лет назад…
- Двенадцать, - машинально поправил меня Виктор.
- …не означает, что теперь вы ошибётесь опять. И потом, Виктор, я понимаю, Максим пережил травму. Но он остался тем же человеком. Я уверен, вы сделали всё, чтобы помочь ему.
- Я сделал не всё, - отрезал Виктор и снова потушил окурок. – Я ни черта не сделал. Ни черта. Я его искал, но… - Виктор запнулся и помотал головой.
- Виктор, расскажите по порядку.
Он вздохнул.
- Я не хочу… Боже, как я не хочу снова быть там…
Он встал, прошёлся по комнате. С минуту смотрел в окно, а затем вернулся на своё место и продолжил.