- Уверены? – Виктор посмотрел на меня с презрением и усмехнулся. – Ничего вы не поняли, доктор. Думаете, можно узнать человека, задав ему пару вопросов.
- Нет, - я спокойно покачал головой, - я как раз думаю, что чтобы разобраться в чужой душе, требуется очень много времени. Это ваш шеф считает, что я чудотворец. Это не так. Я не могу вас вылечить. Я лишь могу помочь вам разобраться в себе.
Виктор долго смотрел на меня, а затем кивнул.
- Вы правы, - сказал он, - это мне не помешает.
- Простите, я сейчас нарушу правила, но я должен спросить. Вы уверены, что ваша проблема растёт из школьных лет? Хотя в журналах популяризируется мнение, что все проблемы надо искать в глубоком детстве, на самом деле это не всегда и не совсем так. Многие комплексы мы приобретаем, уже создавая собственную семью.
- О, нет, доктор… Дело не в комплексах. Но будьте уверены, корень моей проблемы там. А если и нет… Значит я не умею рассказывать правильно. Чтобы вы поняли, я должен вам объяснить, как всё это началось.
Я кивнул и посмотрел на часы.
- Да, уже поздно, - подтвердил он. – Я должен попытаться выспаться. Вы не посоветуете мне ничего на этот счёт?
- Я пропишу таблетки, но не стоит злоупотреблять. С вашей профессией, мне кажется, использование любых психотропных препаратов может обернуться неожиданными последствиями.
Виктор кивнул.
- Я всё понимаю. Просто иногда мне кажется, что я всё такой же дурак.
========== Глава 3 ==========
Крутило меня всю следующую неделю. Перед глазами поочерёдно стояли то его глаза, то израненные асфальтом коленки.
Я бесился. Не знаю на кого больше – на него или на себя. Не мог понять, какого чёрта он позволяет им это всё. И тем более не мог понять, почему меня так бесит его беспомощность.
Очередной фрик. Да треть школы были такими.
Правда – тут же поправлял я себя – далеко не у всех такие глаза.
На этой мысли меня обычно стопорило и уносило в сторону, потому что она создавала ещё один вопрос – какого чёрта меня вообще интересуют глаза этого мальчишки?
Страшная мысль холодком пробегала по основанию черепа – мне ни разу за все годы не понравилась девушка.
- Пап, а геи – это плохо? – спросил я, не выдержав собственного морального прессинга.
Отец удивлённо посмотрел на меня.
- Геи – это бывает, - сказал он философски.
- То есть, если бы я вдруг… ну, просто вдруг… оказался геем… Тебе было бы пофик?
Я догадывался, как сильно рискую, задавая подобный вопрос, но всегда можно было списать его на мою обычную подростковую дурость – на неё отец мог списать вообще что угодно.
Он долго изучающе смотрел на меня и произнёс фразу, которую я не забуду никогда:
- Вить, ты мой сын и у тебя семнадцать наград, которыми я могу хвалиться перед коллегами. Чтобы меня поразить, тебе надо рассказать мне, что ты трахаешь овечек. Всё нормально, пока все участники процесса довольны. И презики никто не отменял – потому что да, даже геи могут болеть СПИДом.
Меня тогда больше всего удивило то, что он запомнил - что я ляпнул ему первого сентября. И потом, когда я понял истинный смысл всей фразы, мне было очень стыдно за тот, самый первый вопрос.
А ещё после этого разговора я резко успокоился, потому что за всю мою тогдашнюю жизнь не было случая, чтобы мой батя не знал, что делать или сделал что-то не так. И какую бы ересь ни несли пацаны в школе, его мнение значило для меня куда больше.
А на следующий день я опять увидел Максима живьём. И снова целых два раза. Странно, но он если уж попадался мне на глаза, то маячил где-то рядом весь день, и в первый раз я увидел его утром в раздевалке. Он раздевался, стоя прямо у вешалки. В школу он пришел в бежевом пальто до колена, а на шее у него был пушистый белый шарф. Волосы на сей раз были распущены, и я прямо-таки залюбовался этой красотищей. Двигался он как-то… не по-земному. Будто не руки у него были, а крылья. Ломкими такими движениями накинул на крючок пальто – пальто, я заметил, было дорогое, такое даже мне было бы жалко вешать вот так запросто. А может, именно мне, потому что у самого у меня дорогих вещей не было отродясь. Затем медленными круговыми движениями размотал шарф и принялся заталкивать его в рукав. Тоже варварство, если подумать, но тогда так делали все.
Я вроде бы и хотел подойти к нему, спросить, всё ли в порядке и куда он пропал, и в то же время не мог сдвинуться с места. У меня такое чувство бывало разве что когда я видел директрису с нашим журналом наперевес.