Вся эта муть, злонамеренная отсебятина понадобилась Е. Морозу с одной-единственной, можно сказать, целью: путем беззастенчивого навешивания идеологических и политических ярлыков уйти тем самым от задачи конкретно-исторического разбора критикуемых им работ И. Я. Фроянова.
Из крупных историков монографии И. Я. Фроянова «Октябрь семнадцатого» и «Погружение в бездну» встретили острое неприятие, пожалуй, только у Р. Ш. Ганелина. «Человеку очень хочется иметь персонифицированного виновника своих несчастий, — заявил он в интервью Татьяне Вольтской. — Это, конечно, несовместимо с основами научного знания. Но — очень хочется. Явления, подобные тому, которое мы наблюдаем в книгах Фроянова, часто возникают вследствие горестной для российской интеллигентности бесцеремонности поведения Запада. Эти явления, например, «мировая закулиса», ничего общего с наукой не имеют и являются постыдным проявлением ксенофобии. К сожалению, и я, и мои коллеги мало обращаем внимания на эти книги, с ними трудно спорить — они находятся вне логики научного исследования»{373}. «Сегодня на истфаке реставрируется атмосфера борьбы с космополитизмом», — пугал демократическое сообщество Р. Ш. Ганелин в беседе с корреспондентом «Общей газеты»{374}.
«Он превратил истфак в свою вотчину. Люди подбираются по принципу личной преданности и идеологической общности. Талантливые выпускники не хотят оставаться в аспирантуре. Идет разрушение научных школ», — поддержал Р. Ш. Ганелина бывший выпускник истфака уже известный нам профессор Владимир Носков{375}, защитивший, кстати сказать, докторскую диссертацию в совете, который возглавлял И. Я. Фроянов. «Это курьезная книга, — так отозвался о работе И. Я. Фроянова «Октябрь семнадцатого» сотрудник Европейского университета в Санкт-Петербурге Александр Эткинд. — Фроянов находится в двойственной ситуации. С одной стороны, ему нравится революция, с другой — он не признает марксизм. Вывод видится в том, чтобы за кровавые события революции обвинить евреев, как российских, так и заграничных»{376}.
Еще один критик И. Я. Фроянова — некий Д. Дубровский, и опять из Европейского университета (исполнительный директор Центра этноконфликтов). «На всех лотках нашего города, — заявил он на «круглом столе» (1999) по проблемам расизма, организованном некоей правозащитной организацией «Гражданский контроль», — продаются книги профессора и декана исторического факультета госуниверситета Игоря Яковлевича Фроянова… Так вот, если вы взглянете на его книгу под названием «Октябрь семнадцатого», то никакое средство массовой информации в виде газеты «Завтра» или еще какой-нибудь одиозной вам не покажется удивительным… В книге повествуется о жидомасонском заговоре…»{377}
Свой вклад в травлю И. Я. Фроянова внес и профессор РГПУ им. А. И. Герцена, бывший депутат Законодательного собрания и член партии «Демократический Выбор России» В. П. Островский. Вряд ли он внимательно читал последние книги И. Я. Фроянова, но взгляды ученого заклеймил. «Они, — заявил он, — просты. Существует антироссийский мировой заговор во главе понятно с кем (хотя это дается понять более чем тонкими намеками), зло приходит с растленного Запада; в стране есть пятая колонна, получающая прямые указания и средства от «мировой закулисы». Спасение — в общинном, исконно русском образе жизни… В культурной среде такие взгляды принято называть национал-коммунистическими», — делает в заключении вывод Валерий Островский. Это от него, впрочем, и требовалось. Так что понять профессора тут можно.
Но вот следующий пассаж В. П. Островского уже читать без возмущения нельзя. «Откровенно говоря, — пишет он, — самого Фроянова мне просто жаль. Ибо когда он перестанет быть деканом, а такое рано или поздно случится, останется почти что в полном одиночестве, и большинство из тех, кто сегодня преданно заглядывает ему в глаза (а в закоулках выражается прямо противоположно), после случившегося в лучшем случае не подадут ему руки, а скорее всего, начнут со сладострастием его топтать»{378}.
Сейчас, когда И. Я. Фроянов уже давно не декан и никакой не начальник, у нас есть возможность оценить это пророчество В. П. Островского. Конечно же, прямо надо сказать, и самому Игорю Яковлевичу, и его друзьям, и ученикам эта история далась нелегко. И вели себя они в этой непростой ситуации, конечно же, по-разному. Но не отказался от Фроянова никто.
Идейным вдохновителем травли И. Я. Фроянова, как справедливо было отмечено еще в 2001 году В. Карабановым{379}, стал ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института российской истории РАН, член-корреспондент Академии наук, «звезда петербургской исторической науки», как льстиво окрестили его демократические журналисты{380}, Рафаил Шоломович Ганелин, об интервью которого в правой прессе мы уже знаем. Не успокоившись на этом, Р. Ш. Ганелин идет в октябре 2000 года на такой, прямо скажем, неординарный для его положения и возраста шаг, как публикация 12 октября в ведомственном журнале «Петербургский университет» «Открытого письма к членам ученого совета исторического факультета» с выражением своей озабоченности сложившейся на факультете ситуацией.