Обвила нас с Тимореем крыльями, взяла мужчину за руки, от чего он вздрогнул, но глаз не открыл, в последний момент вспомнила про оставленный рядом рюкзак, подхватила и тоже закрыла глаза. Переноситься вот так, в никуда опасно, непредсказуемо. Еще и не по моим воспоминаниям, а по чужим. Но я прекрасно видела, как засветилась душа лотра. Как вокруг него будто сияние разлилось. Видела, не открывая глаз. Вот на это сияние я и настроилась. Вспышка, сильная, яркая, выжавшая из меня остатки сил…
Глава 21.
Выпали на краю заросшей топи, увязнув ногами. Тиморей резко открыл глаза. Мужчина был бледен. Оглядывался растерянно. Я и сама, думаю, представляла собой не лучшее зрелище. От слабости затошнило. Даже покачнулась, тут же подхваченная сильной рукой.
- Простите, Тиморей, кажется, мне не хватило сил на полный перенос, - повинилась, справляясь с тошнотой и слабостью. – Вы узнаёте эти места? Далеко мы от обители?
- Узнаю, - кивнул лотр неуверенно. – Топи эти коварные больно, выбираться скорее нужно, - взволнованно поведал он.
Это я и сама уже поняла, потому что уверенно погружалась в вязкую грязь. Ноги вытащить оказалось неимоверно трудно. Тиморей выбрался первым, помог выбраться мне.
- Спасибо, Тиморей, - поблагодарила, садясь прямо на землю, выбрав твердое местечко у чахлого деревца. – Никогда раньше в таком месте не была. Про топь слышала, но видеть не доводилось.
- Говорят, Боги вокруг обители непроходимые топи создали, чтобы никто не мог покой затворниц нарушить, - рассудительно выдал спутник. – Обитель вон за тем лесом, - махнул рукой в сторону редких деревьев.
- Сейчас, Тиморей, минутку отдохну и пойдем, - выдохнула, откидываясь на землю.
Дала себе несколько минут на отдых и поднялась. Осмотрела ноги в засохшей корке грязи, испачканное платье, лавочник выглядел ненамного лучше.
- Отмоемся, Лисанна, не переживайте, - попытался успокоить лотр. – Главное, чтобы нас в обитель пустили.
- А что, - отвлеклась от рассматривания своих ног, - могут не пустить?
- Еще как могут! В обитель только караваны с провизией пропускают и то раз в год лишь. И таких вот несчастных, как моя Феофана. Больше никого.
- Знаете, Тиморей, - уже по дороге к лесу, подмигнула лотру, - у меня есть аргумент, против которого сложно возразить.
- Какой же? – заинтересовался мужчина.
- Эти ваши затворницы Богам молятся, верно я поняла?
- Так и есть. Целые дни в молитвах проводят. Вроде и ночи тоже, слышал такое. Когда не молятся, в трудах тогда время коротают. Подворье там у них, да поля с огородами.
- Так неужели потомка одного из тех, кому молятся, не пропустят? – поинтересовалась буднично, шагая дальше.
- Неужели правда, что в городе болтают? – Тиморей даже остановился, глядя на меня расширившимися в удивлении глазами.
- Не знаю, что там болтают, - рассмеялась. – Подо всем подписываться не стану. Но свое происхождение давно уже не скрываю. Из другого я мира, Тиморей. И да, отец мой – Всевышний, один из тех, кого вы Богами зовете. Таких, как я в моем мире зовут салаярами. Повелитель Аквадии, светлейший Свейлон аль Шарис, тоже непростой человек, Тиморей. Повезло Аквадии с правителем.
- А я всегда знал, что непростой он человек, - растерянно согласился лотр.
- Да? – удивилась.
- Уж больно мудр наш правитель. За короткое время такой порядок навел, что не каждому под силу. Очень его уважают в Аквадии, да и за ее пределами тоже. Никто не хочет связываться, светлейший доказал, что не даст своих подданных в обиду. Даже за соседа заступился, слышали небось?
- Слышала, - кивнула согласно.
За разговорами мы подошли вплотную к чахлому лесу. Все время приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы снова не угодить в вязкую топь. Но, чем ближе к лесу, тем тверже была земля.
Пройдя скромный лес насквозь, вышли к длинному высокому каменному забору. За ним угадывались крыши строений, рассмотреть которые отсюда было невозможно. Ворота нашли без труда, только они ожидаемо оказались заперты. По ту сторону забора раздавалось глухое рычание, будто дикий зверь какой. На Тиморея глянула, мужчина удивленным не выглядел.
- Грызолаки обитель охраняют, - пояснил хмуро.
- Грызолаки? – удивилась несказанно. – Они их одомашнили, что ли?
- Со щенков растят, кормят, своих они не трогают. А чужому на территорию хода нет.