Тут она вспомнила, что из-за него чуть не умерла. Он играл с ней, и она не позволила бы ему выиграть. Она захлопнула позади дверь террасы и придвинулась ближе к нему, смотря вверх, так как он был на голову выше нее. — Мне нужны мои деньги, я хочу что-нибудь из одежды, и я хочу наконец знать, какого черта тебе так было важно видеть меня, — сказала она, ее слова рассекли тишину.
Он поднял брови. — Конечно, твои деньги. — Он направился к стойке в дальнем конце комнаты. Когда он вернулся, в руках у него был толстый конверт.
— Спасибо, — сказала она, протягивая руки. — Возьми. — Он бросил конверт к ее ногам. — Наклонить и подними.
Она медлила, ее дыхание замедлилось. Она смотрела на пол, на белый конверт, который так контрастировал с темным деревянным полом.
— Что-то не так? — Он направился по направлению к террасе и снова открыл дверь. — Уверен, ты знаешь как наклоняться.
Его вельветовый голос звучал позади нее так тихо, что она почти не слышала его. По ее телу прошли мурашки, дыхание участилось. Она хотела повернуться к нему и сказать, чтобы он прекратил эту чушь, но не стала. Медленно, она наклонилась, чтобы поднять конверт, его взгляд лизнул тепло ее позвоночника. — Мне нужна одежда, — сказала она, выпрямляясь и отбрасывая волосы с лица. Она повернулась к нему, зная, что у нее упругая грудь с напряженными сосками. — О, ты так восхищена сама собой? — она подняла руку, чтобы ударить конвертом с деньгами по его лицу, но он схватил ее за запястье.
Он улыбнулся, отводя руку от своего лица, его взгляд упал на ее грудь. — Ты восхищена сама собой?
— Вовсе нет, — сказала она, стискивая зубы и позволяя конверту упасть на пол. Ее грудь болела от его прикосновения и, судя по выражению его глаз, он об этом знал. Ей захотелось, чтобы он сказал наклоняйся еще раз своим темным голосом, но он только смотрел на нее, его слегка раскосые глаза изучали каждый миллиметр ее тела. Кошачьи глаза, подумала она и затем отогнала от себя эту мысль. Обхватив себя руками, она сказала: — Холодно. Закрой дверь.
— Как ты можешь чувствовать холод? — стремительным движением он распахнул дверь еще больше, позволяя ворваться ветру. Он подошел к ней и положил руку ей на грудь, его ладонь накрыла кулон. — Ты — кошка. Разве ты не чувствуешь внутри себя тепло?
От его прикосновения по ее телу разлилось тепло, прожигая ее кожу огнем. Она пристально смотрела на него, когда он гладил ее по всему телу и остановился между ее ног. Ее киска сжалась, она закрыла глаза, влажная от его прикосновения. Она стала горячей не потому, что была кошкой, все это было только благодаря его прикосновению. Когда она открыла глаза, то увидела, что он смотрит на нее со скрытым желанием. Она накрыла его руку своей. — Кажется, ты многое обо мне знаешь.
Он отшатнулся от нее так быстро, как будто она дотронулась до его руки раскаленным железом. Только сейчас она заметила, как сильно у него трясутся руки. Она смотрела, как он шагнул на террасу. — Черт, я не собираюсь туда снова, — сказала она, оглядываясь. Гостиная была огромной и состояла из открытой кухни и барной стойки. Верхнее освещение мягко окутывало комнату, но чего-то не хватало. Здесь не было ни растений, ни картин, ни книг или журналов. Никаких декораций. Черные кожаные диваны выглядели так, как будто ими не пользовались, так же выглядели кухонные приспособления. У Танеши служилось впечатление, что она оказалась внутри шикарного, но нежилого номера гостиницы.
Она осматривала комнату, когда услышала позади нее звон бутылки. Она даже не заметила, что он снова вошел в комнату и стоял спиной к ней у бара.
— Ты здесь не живешь, не так ли?
— Нет, не живу. — Он подошел к ней и протянул стакан с виски. — Я здесь не часто, но когда я здесь останавливаюсь, я предпочитаю иметь личное пространство.
Она сделала глоток. — Итак, давай перейдем к главному. Что ты хочешь? — спросила она, виски все еще обжигало ее горло.
— Сядь, — сказал он, указывая стаканом на диван.
— Лучше я постою.
Он сел не отводя от нее глаз. — Я хочу видеть тебя напротив, в черном кожаном кресле. Или я должен сначала предложить тебе денег?
Ее глаза сузились, она подошла к нему и села напротив, кожаный диван мягкой прохладой тронул ее кожу, когда она поджала ноги и устроилась поудобнее. — У тебя ровно десять секунд все мне объяснить. Затем я встану.
Он поднял голову. — Ты будешь здесь сидеть так долго, как я захочу.