И хотя это странно, я всё же позволяю Фортису продолжить. Это слишком хорошо, слишком возбуждающе. Его губы и язык продолжают ласкать меня. Руки же сжимают и массируют груди, сводя меня с ума всё больше. Не припомню, чтобы когда-то испытывала что-то подобное. Я задыхаюсь от возбуждения. Голову кружит. Наконец моё тело содрогается, словно освобождаясь от давнего груза. Сладкая нега растекается по нему. А в голове становится необыкновенно легко.
Фортис облизывает губы с довольным видом. Вдруг что-то странное появляется в его взгляде. Что-то похожее на страх или тревогу. Я смотрю на него настороженно. Больше всего я боюсь, что он сейчас скажет, что случившееся между нами было ошибкой.
— Что-то не так? — спрашиваю я, стараясь сохранить беспечный тон.
— Да нет, всё отлично, — качает головой Фортис. — Но давай, пожалуй, продолжим дома. А то меня муравьи одолели. Весь зад искусали.
— Муравьи⁈ — я начинаю смеяться в голос от облегчения. Он не жалеет и отталкивает меня. Всё в порядке. Мне хочется обнять его. Но он глядит на меня исподлобья и продолжает ворчать.
— Чего ты смеёшься? Ты сама меня в этот муравейник и усадила…
— Ладно-ладно, извини, — я пытаюсь придать лицу серьёзности.
Фортис тоже начинает посмеиваться. Затем поднимается и подхватывает на руки меня и мою деревяшку. Я прикрываю глаза и, обвив шею руками, прижимаюсь к его груди.
Глава 8
С каждым днём я всё яснее осознаю: Фортис сильно мне нравится. И если поначалу я считала это простым увлечением на фоне разочарования в своей первой любви, то теперь это стало чем-то серьёзным и настоящим. Я и подумать не могла, что этот орк умеет быть таким внимательным и заботливым. Иногда мне кажется, будто его мир вращается вокруг меня. И с одной стороны это пугает. Ведь я не привыкла быть в центре чьего-то внимания, не привыкла к тому, что меня ставят выше других, что ради меня кто-то готов изменить свои привычки, сделать шаг навстречу. Но с другой, — это делает меня счастливой, потому что Фортис не жертвует собой. Он всегда находит лучший выход для нас обоих.
А ещё он не стыдится меня. Даже перед подчинёнными. Иногда мне кажется, что он нарочно приглашает их к нам. Словно бы намеренно хочет показать, как мы живём вдвоём.
В моменты, когда они приходят к нам, чтобы обсудить рабочие планы, Фортис всегда ласков со мной и стремится помочь в домашних делах. Я же стараюсь быть гостеприимной. Готовлю для гостей по лучшим эльфийским рецептам и держу в запасе хорошую выпивку. Так что каждый раз такие встречи заканчиваются маленькой пирушкой. Порой кто-то из рабочих косится на меня с едва заметным осуждением, но мне оказывается достаточно одного строгого взгляда, чтобы привести недовольных в чувства.
После одной из таких встреч, когда гости, наконец, отчаливают восвояси, Фортис вдруг подходит ближе и обнимает меня сзади.
— Прости, что тебе приходится каждый раз готовить на такую толпу, — произносит виновато. — Я ведь знаю, что они тебе даже не нравятся.
— Нравятся они мне или нет, ты с ними работаешь, — отвечаю я с усмешкой. — Как хорошая жёнушка, я должна быть гостеприимной.
Его руки тяжёлые, крепкие. Он утыкается носом мне в шею и тяжело вздыхает. На дворе стемнело, но благодаря эльфийскому зрению я всё ещё различаю в кадке посуду. Воздух свеж, пахнет цветущими травами, свеженаколотыми дровами и дымком от летней кухни.
— Тебе не нужно быть для меня ни «хорошей» женой, ни «гостеприимной хозяйкой», просто будь собой и делай то, что приносит тебе радость, — произносит он, положив тяжёлую голову мне на плечо.
Я отпускаю недомытую миску на дно кадки, а после кладу мокрые ладони поверх его рук. Он почти не реагирует. Просто чуть сильнее обнимает меня.
— И как же мне быть? — отвечаю улыбаясь. — Когда ты такой милый со мной, я просто не могу не стараться стать лучше.
В этот момент происходит странное. Что-то резко шлёпает Фортиса по голове, он пошатывается, отпускает меня и делает шаг назад.
— Что за⁈ — бурчит он растерянно, поднимая с земли ударивший его булыжник.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, ощупывая его лоб и виски. Про себя сетую, что не успела среагировать и поймать камень. Видимо, теряю хватку.
Фортис сжимает его в руке. Я же оборачиваюсь и вглядываюсь в темноту за оградой, надеясь различить фигуру неожиданного врага. На удивление моему глазу не удаётся уловить ни единого постороннего движения. Либо нападающий быстро удрал, либо же умело затаился. В любом случае это настораживает.