С этого момента любое действие Ники стало предметом осмеяния, каждое слово выносилось на всеобщее обсуждение. Жизнь в стенах академии превратилась в ад. И девушке в этот ад приходилась возвращаться снова и снова, практически ежедневно. К концу первого месяца учебы она абсолютно уверилась, что к магии у нее нет ни малейших способностей. Что ей нужно учиться где угодно, только не здесь.
Папе она так ничего и не рассказала…
На лице сола Моризо играли желваки. В голове то и дело возникала мысль: «Быть такого не может! Нет, ерунда. Что за бред несет эта несносная девчонка? За Академией никогда такого не водилось. Зачем кому-то устраивать травлю на этого беспомощного желторотика?» А то, о чем рассказывала Ника, было натуральной травлей.
В какой-то момент рассказ достиг такого накала, что стал неправдоподобным вовсе. И Рэймонд поймал себя на том, что невольно включил магический детектор лжи. Он слушал страшные слова и с отчаяньем понимал — в них нет ни капли вранья. Все, что сейчас поведала это девочка, было правдой. Чистой правдой от первого до последнего слова. И от этого в душе мага закипал гнев.
В конце концов словесный поток иссяк. Ника последний раз хлюпнула носом, глотнула водицы и задала риторический вопрос:
— И как мне после всего этого там учиться?
У сола Моризо на этот вопрос ответа не было. Пока не было. Поэтому он произнес то, что считал в данный момент важным:
— Зря ты не рассказала об этом отцу.
Девчонка только фыркнула.
— И дальше что? — Спросила она. — Меня бы загнобили окончательно. Они же только этого и ждали!
Учитель покачал головой.
— Не думаю, но спорить не буду. А на счет бездарности, это легко проверить.
От последнего заявления Вероника едва не подавилась водой.
— Как проверить? — Изумилась она.
— Очень просто.
Рэй прихлопнул ладонями по коленям, поднялся и сказал:
— Погоди, я сейчас.
Уже на выходе из комнаты он затормозил в дверях и поинтересовался:
— Бежать, я надеюсь, ты больше не будешь?
Ника прижала ладони к груди и с жаром заверила:
— Не буду, честное слово, не буду!
— Вот и славно.
И сол Моризо скрылся из вида.
Книга, которую принес мужчина, была совсем древней. Ника знала это точно. В отцовской библиотеке стояли подобные фолианты. Возраст книги легко определялся по переплету, по качеству страниц, по начертанию букв. Такого не делали уже лет пятьсот не меньше. Такие раритеты всегда восхищали. В них зачастую скрывались знания практически недоступные современному человеку.
Названия на переплете не было. Лишь странный символ, тисненный золотом. Расшифровать его девушка не могла. Символ был заключен в черный ромб, по периметру которого вилась затейливая вязь на неизвестном соле Ренуар языке. От ромба в стороны отходило двенадцать золотых лучей — по одному из углов и по два от каждой стороны.
Ника осторожно прошлась пальцами по таинственному рисунку и открыла фолиант. Сердце замирало от предвкушения тайны. Тем сильнее было разочарование. Все страницы оказались девственно чистыми.
Девушка поспешно заглянула в конец, но и там ничего не нашла. Она отодвинула книгу от себя, глянула на довольного учителя, заподозрила во всем этом подвох и раздраженно спросила:
— Что это значит?
Тот неожиданно развеселился.
— Погоди, не кипятись, — сказал он примирительно. — Это своего рода индикатор. Раньше такие делали.
Ника посмотрела на учителя недоверчиво. Вроде, не врет.
— А почему сейчас не делают?
Сол Моризо хмыкнул.
— Ты слишком много от меня хочешь. Я не могу тебе ответить на этот вопрос. Сейчас столько всего позабыто. И это в том числе.
Девушка не унималась.
— А у вас эта штука откуда?
Мужчина как-то неопределенно повел рукой, помолчал, словно подбирал слова, и все-таки ответил:
— Давай считать, что это наследство. Ника, душка, ты же не будешь возражать?
И он весело подмигнул ученице. А та была вынуждена согласиться. Не спорить же в самом деле по мелочам?
Оказалось, что определение магических способностей занятие весьма непростое. И требуется для этого целый ритуал. Подготовка к нему заняла почти час. Ника, как могла, помогала магу. А когда совсем не знала, чем помочь, старалась не мешать.
В итоге комната для занятий разительно изменилась. Вся мебель была сдвинута в углы. Стулья установлены на стол. На полу черным углем был нарисован ромб, такой же, как на обложке. Внутри ромба красовался незнакомый символ, слегка измененный, с пустым кругом по центру. И Ника мысленно предположила, что в этот круг придется встать ей самой.