– Одну минуту, – вмешался Найджел. – Неужели мисс Трейл и в самом деле попросила вас поговорить с О’Брайаном на эту тему? И когда вы отдали ему записку?
– Да, это была ее идея. А записку я отдал в рождественский день, сразу после чаепития, – мрачно ответил Нотт-Сломан.
– Но зачем она понадобилась? Почему нельзя было просто поговорить?
Нотт-Сломан поерзал на стуле.
– Да я, понимаете ли, и собирался, но только чуть позже. В тот момент он был немного возбужден, и я подумал… ну, что записка позволит ему как следует все обдумать и успокоиться.
– Так вы той ночью пошли в садовый домик, чтобы поговорить с ним? Или говорить собиралась мисс Трейл? И потому и написала записку с просьбой о встрече там?
– Да ничего подобного! – загремел Нотт-Сломан, теряя остатки терпения. – А что и где делала Лючия, я не знаю и знать не хочу.
– Но если вы пошли в садовый домик не за тем, чтобы поговорить с мистером О’Брайаном, – настаивал Блаунт, – то зачем же в таком случае?
– Ну что ж, если вам так уж надо это знать, я хотел забрать эту чертову записку, если, конечно, он сам ее не уничтожил. В какой-то момент мне пришло в голову, что ее, если найдется, могут неверно истолковать.
– Ах, вот как? Итак, насколько я понимаю, вы пошли в домик, но записки там не обнаружили. И как вы объясняете то, что она оказалась среди писем, которые вы же на следующий день и отправили?
– Понятия не имею. Наверное, она каким-то образом попала в руки Лючии.
– Из чего следует, что она тоже была в домике либо до, либо после вас. Вы знали, что она в письменной форме назначила ему там свидание?
– Нет.
– Не найдя записки, вы сразу вернулись к себе? Или ждали, пока О’Брайан выйдет из дома?
– Никого я не ждал! Вы что, на меня собираетесь повесить это убийство? – взорвался Нотт-Сломан, но голос у него тут же осел, и он забормотал что-то нечленораздельное. Затем с огромным усилием взял себя в руки: – Когда я был в той хибаре, мне почудилось, что со стороны дома донесся какой-то шум. Я быстро вышел, спрятался за кустами справа и увидел, как О’Брайан пересекает лужайку и входит в домик. Это все. Потом я сразу прошел к себе и лег спать. Это правда, хотите верьте, хотите нет. Больше мне сказать нечего.
Ко всеобщему удивлению, Блаунт поверил и отпустил свидетеля. Смысл этого маневра стал ясен сразу же, ибо инспектор попросил Бликли немедленно, пока она еще не успела поговорить с Нотт-Сломаном, привести Лючию Трейл.
– Мисс Трейл, – без предисловий начал инспектор, – вы утверждаете, что в ночь убийства не заходили в садовый домик?
– Разумеется. Я была у себя в постели.
– Несмотря на то, что у вас было назначено свидание с мистером О’Брайаном?
– Сколько раз можно повторять одно и то же? Я никуда не ходила, потому что Фергюс заявил, что не хочет меня видеть.
– Вчера вы передали мистеру Нотт-Сломану пакет с письмами, попросив укрыть их в надежном месте. Это по вашему предложению он отправил их в свой клуб? – Внезапный поворот темы застал Лючию врасплох.
– Нет. Нет, я… Я не знала, что он собирается делать с ними. О господи, неужели вы прочитали? – выдохнула Лючия, поняв, кажется, в какие силки попала. Последующее напоминало суматоху и свару. Лючия упрямо, но не особенно убедительно отрицала, что письма ей нужны были для шантажа, а избавилась она от них, потому что боялась обыска в доме. Она передала письма Нотт-Сломану после обеда. Прочитав записку, переданную Нотт-Сломаном О’Брайану, Лючия яростно отрицала, что написана она была по ее наущению, повторяла, что, если он утверждает подобное, то не может считать себя джентльменом, и вообще метала молнии в его адрес, наконец, уверяла, что понятия не имеет, каким образом эта записка оказалась вместе с письмами от Эдварда Кавендиша. На что инспектор возразил, что, по словам Нотт-Сломана, она сама положила ее в общий пакет и, стало быть, скорее всего, каким-то образом заполучила ее от O’Брайана. Тут негодование Лючии перешло едва ли не в истерику, и Блаунт почел за благо отпустить ее.
– А то она теперь еще кучу лжи вывалит на Нотт-Сломана, а лжи мы в этом деле и без того нахлебались, с ума сойти можно, – пояснил свое решение Блаунт.
– Так или иначе вы приличный кол вбили между этой парочкой, – заметил Найджел.
– Да. Скоро мы от каждого из них немало чего услышим. Оба до смерти напуганы, а в таком состоянии преступники чувствуют потребность в каких-то действиях. А значит, начнут делать ошибки.
И действия последовали, причем довольно быстро, только не те, на какие рассчитывал инспектор. Примерно в половине седьмого Лили Уоткинс, служанка, которую леди Марлинуорт послала на замену Беллами, вошла в комнату Нотт-Сломана с бутылкой горячей воды. Она думала о своем молодом человеке и что-то напевала себе под нос. Но при виде того, что лежало на полу, по ту сторону кровати, замолчала, застыла как вкопанная, уронила бутылку на пол, потом вскрикнула и, продолжая вопить, вылетела из комнаты.