Те не менее, говорящий за мёртвых считал, что этот ходок ещё не потерян. Как и многие в отряде, он был во многом уникален.
Подъёмник с глухим звуком остановился, сев днищем на землю:
— Достань свой меч и возьми в руку щит. Вознеси хвалу пламени и сторожи пленника. Пусть его положение тебя не обманывает, он очень опасен.
Алебардист и мечник шагнули во тьму, хрустя камнями под подошвами сапог. Слыша за спиной звук извлекаемого из ножен клинка, говорящий за мёртвых понял, что его приказ не остался без ответа. Ликвик подчинился, а от воителя не укрылись сказанные себе под нос слова безумца:
— Пламя не слышит меня…
— В этом мире пламя не единственная сила, которой можно возносить молитвы. Подумай об этом.
Воин махнул рукой указывая направление Виллерту в сторону уходящего в темноту прохода и отрывисто приказал:
— Заблокируй.
Алебардист всё понял без лишних слов. Хрустя каменной крошкой под сапогами, прошёл дальше и заблокировал проход вглубь штольни, обоими руками удерживая короткую, ядовитую алебарду. Основной тоннель был нормального размера, с двухметровыми вырубленными в горной породе потолками и подпёртая балками. Тем не менее двуручным оружием в таких условиях было не размахнуться, а значит, о силовых приёмах следовало забыть.
Впрочем, это не делало Трёхликого и Виллерта совсем уж беспомощными.
Обойдя по кругу освещённый кристаллами зал, лидер отряда прислонил свой двуручный меч к камню и встал на одно колено. У одной из стен он обнаружил кровь, залившую как саму стену, так и каменную крошку под ней.
— Здесь кто-то погиб. Сидел, привалившись к стене, пока кровь стекала по его спине и собиралась в лужу, а затем умер. Кровь свернулась и застыла подобно желе. Но его здесь больше нет, зато есть отпечаток задницы, не залитый кровью, и уходящие в штольню следы.
Ликвик и Виллерт ничего ему не ответили. Но он и не нуждался в их ответах. Поднялся и под шелест чешуи своего нагрудника окинул взглядом помещение. Понял, что выдолбленные в полу колеи и стоящий тут ворот, с тремя торчащими из него рукоятями, служили для того, чтобы поднимать из штольни вагонетки с рудой.
Здесь же стояла пара бочек с водой, на удивление не покрытых даже минимальной коркой льда, а у противоположной стены протянулась лавка для отдыха. По всему выходило, что внутри горы гораздо теплее, чем снаружи.
— Виллерт, мы идём вперёд. При встрече с противником не забывай, что не одна только алебарда твоё оружие. Черепу без разницы обо что раскалываться. Об топорище, стену или твой могучий кулак. Используй вес тела.
Аллебардист скрипнул сочленениями доспеха и согласно ухнув пошёл вперёд. Мрачная скрипящая громада во тьме, подпёртая со всех сторон балками и серыми стенами внушала уважение любому, кто бросал на неё взгляд. Но прежде, чем двинутся следом, убийца обернулся и окинул взглядом Ликвика.
Обожжённый продолжал стоять на подъёмнике, рядом с валяющимся у его ног пленником, который давно очнулся, но делал вид, что прозябает в беспамятстве.
— Смотри в оба.
Работа предстояла сложная и её сложность напрямую зависела от рисунка тоннелей. Чем больше будет ответвлений, тем больше рисков, вплоть до их критического значения при котором говорящий за двоих, не желая подвергать себя чрезмерной опасности, попросту отступит.
Примерно через сорок шагов он обратился к Виллерту:
— Если колдун не обманул и нам повстречается нежить, попробуй поговорить с ней используя толику силы внутреннего резервуара.
Силача подобное предложение удивило, на секунду остановившись и обдумав высказанную мысль, он кивнул и пошёл себе дальше. Виллерт с трудом себе представлял о чём с ним может разговаривать оживший мертвец или скажем — призрак, но идея ему понравилась. Ещё в Юмироне, во время памятного вторжения на пристань целой орды восставших, ему показалось, что он разбирал отдельные, ударяющие в его разум слова, произносимые хриплыми и булькающими глотками.
Штольня уходила вглубь горы и метров через сорок оба воина наткнулись на вагонетку. Шахтёры успели вытащить её на ровный участок, а канат, что тянулся от неё к поворотному механизму и подъёмнику, валялся на земле, но не был оборван.
Холодный воздух с поверхности создавал сквозняк и задувал со спины, по ногами. А в лицо всё чаще и чаще, проникая под забрала и маски, приходил тёплый поток, полный странного, приторно сладкого запаха.
Что-то неведомое машинной части его разума таилось впереди. Там, куда рудокопы пробили дорогу.