Инара была права, площадь была не лучшим местом чтобы на ней задерживаться. Но, с другой стороны, толстый слой пыли и мусора прямо говорил о том, что любителей тут полазить среди тех же тэклитов, попросту нет.
Впрочем, её страх оказался беспочвенным. Никто не поднялся из чёрного зева квадратной шахты. Никто не следил, и никто не преследовал пару, пока та искала место для отдыха.
В конечном итоге Морран выбрал для привала чертоги, что тянулись к потолку на краю площади. И единственное, что его при этом смущало, так это две пары следов, что тянулись за ними. Воин понимал, что по этим следам вычислить их как раз плюнуть и поэтому отказался от сна. Находясь в комнате с видом на площадь и выходом к лестнице, говорящий за мёртвых поел и вошёл в многочасовой транс-медитацию, наказав своей спутнице хорошенько выспаться.
Это позволило снять штрафы с ясновидящей и восстановить энергию резервуара.
Минуты складывались в часы, за узким окном подвывал блуждающий по руинам сквозняк, а со стороны стойбища то и дело доносились приглушённые расстоянием крики, какой-то лязг и неразборчивый шум. Стойбище вытеснило всех конкурентов из прилегающего к шахте района и чувствовало себя в безопасности, но говорящий за мёртвых знал, что очень навряд ли весь ярус заселён одними только тэклитами.
Впрочем, он не собирался на нём задерживаться.
Шесть часов ему потребовалось до полного восстановления резервуара, а затем он разбудил Инару и они оба отправились в путь. Несмотря на неработающий подъёмник в центральной шахте, улица, что квадратной спиралью вилась вокруг неё, на этом этаже оказалась в целости. Позволяя путникам не искать новую, второстепенную шахту.
Топча сапогами дорогу и держа руку на рукояти креста, Морран думал о том, что потеря нескольких дней не критична. И в то же время он ждал ночи и новых, насланных на него сновидений. Что-то происходило, что-то… чего он не мог объяснить. Последние сны не могли быть простым совпадением. Хрустальное яйцо, Тур и загадочный друг. Они приснились ему одновременно и трёхликий затруднялся ответить, чем встретит его новая ночь.
Но пока до заката было далеко, оба ходока шли вперёд, утопая в кристаллическом свете.
Спиральная улица, как и её сестра наверху, была полна расположенных на углах гостевых домов. Внутри искрилась пыль, валялся мусор, а в стойлах белели кости и черепа животных. Кое-где прямо на дороге, остались лежать обломки рухнувшей сверху пароды. Глыбы величиной превышающие Моррана, молчаливо дремали на самом краю ведущий во тьму дороги.
Поступь шагов и размеренный скрип доспехов разбавили слова молчавшей до этого спутницы:
— Мне кажется или становится… теплее?
— Ты наблюдательна. — Похвалил её Морран. — Влаги тоже прибавилось.
Ясновидящая использовала затишье как предлог для разговора:
— Интересно, кто-нибудь из ходоков заходил так далеко?
Перед глазами воителя восстали воспоминания. Ужасные ожоги Ликвика и щиты-шестерёнки Друма:
— Мои друзья заходили. Вынесли отсюда добычу и травмы.
Девушка несколько секунд обдумывала сказанное, а затем спросила:
— Где они сейчас? Во Въёрновой пади?
— Друм погиб во время боя за скалу-крепость. Ликвик, тот, что получил тут травмы, исцелился и стал жрецом света.
Слова о смерти сами собой притушили разговор. Инара буркнула «соболезную» и молча продолжила идти за тем, кому задолжала. Множество под ярусов удалось им пройти прежде, чем монолитные стены с выдолбленным в них трактом, сменились мостами, объединяющими четыре опорных столба.
Здесь, на углах этой своеобразной «лестницы» не было таверн и трактиров. Только небольшие опорные пункты, башенки с единственным входом, забранные толстой, стальной решёткой. Кто-то уже побывал здесь и разобрался с ними. Попросту проникнув сквозь бойницы внутрь и повернув поворотный механизм, утащивший решётки в глубины камня. Здесь могла бы намертво встать целая армия, захлебываясь кровью и вынужденно бросая на покрытые рунами преграды всё новых и новых бойцов, пока тех заливали кипящей водой, сдували с дороги паровыми пушками и расстреливали из самострелов.
Но сражения здесь не случилось. Дорога была чистой, ни костей, ни тряпья, не разбитой брони и мечей. Только пыль и тропки старых следов.
В одной из двенадцати башен, на четвёртом по счёту углу очередного яруса спиральной дороги, путники решили заночевать.
Рейдеры и местные твари уже побывали внутри и выгребли всё до чего дотянулись их жадные руки. Но матрасы, набитые бараньей шерстью и мебель не тронули. Даже руническая печь, запитанная от пещерных кристаллов, и та осталась на месте.