Он явился идеальной геометрической фигурой. Кубом, на чьих плоскостях окружённые розоватой, полупрозрачной кожей, распахнулись гигантские глаза. И всюду куда падал их взгляд, манна горела, стремясь вырваться на свободу и попасть в необъятное нутро пожирателя аур.
Волна голубого пламени со скоростью сгорающего тополиного пуха разошлась по помещению и взгляд твари упёрся в фигуру латника. Золотой портал за спиной чудовища, подобно дыре в обшивке космического корабля высасывал воздух, с жадным свистом глотая его и норовя затянуть демона обратно. Но пока тот пожирал разлитые в воздухе крупицы силы, это было попросту невозможно.
Фигура латника тоже вспыхнула и заставив пошатнуться ветер рванул её за плечи и плащ. Полыхая от кончиков пальцев и до самой макушки, фигура в доспехах расползлась рваными, горящими дырами и исчезла… поглощённая без остатка. Больше в чёрной комнате пожирать было некого, а десятки отражений в глянцевых, антрацитовых стенах, заставляли демона обращать взгляд на самого себя, выжигая только что поглощённую силу.
После того как остался один, Анну’Каррак продержался жалкие секунды, прежде чем поджёг сам себя и был втянут обратно в портал.
Стоящий за углом, на лестнице, ярл, чья иллюзия только что сгорела в антрацитовом зале, глазами своей копии увидел демона за мгновение до её смерти и сумел заглянуть в самую суть виртуального аватара, анализируя все его сильные и слабые стороны. Слабость демона, была в отражении. Видя самого себя, он пожирал энергию собственной ауры, становился слаб и портал затягивал его обратно в карманное измерение не позволяя сбежать.
Пожирая врагов, он пожирал и себя.
Всё что оставалось говорящему за мёртвых, так это просто найти или создать зеркало. А с учётом того, что в библиотеке карлов и имуществе хрустальных жрецов находилось множество стихийных книг и свитков, содержащих в себе базовые и продвинутые заклинания стихий, никакой проблемы в этом не было.
Морран призвал на помощь стихии воздуха и воды, чтобы сформировать вокруг себя водяной купол, полностью скрывающий его фигуру, а затем повторил путь иллюзии, войдя в антрацитовый зал. Вал золотых знаков снова пробежал от потолка до пола, формируя свечение в центре и рассекая пространство золотой линией. Используя руну холода Ирвис, трёхликий превратил водяной купол в глыбу зеркального льда, дополняя изначальное заклинание и делая полупрозрачную воду непроницаемой.
Анну’Каррак распахнул глаза, и комната снова полыхнула голубым пламенем. Заклинание Моррана тоже загорелось, распадаясь отдельными клочьями, но начало было положено, демон увидел своё отражение и загорелся, сжигая самого себя. Со знакомым уже свистом портал потянул ослабевшего демона обратно, но говорящий за мёртвых не собирался его отпускать. Рывковым приёмом он вырвался из ледяной глыбы и ударил латной перчаткой прямо в распахнутый глаз.
Тело пожирателя аур оказалось твёрдым словно камень, но удар Моррана демон не выдержал. С оглушающим хрустальным звоном он треснул и разлетелся на части, которые были немедля утянуты в золотистый портал. Но один треугольный кусок, с фрагментом отколотого глаза, говорящий за мёртвых схватил и держал, сопротивляясь притяжению и проходя проверки физической силой, пока золотистая брешь не схлопнулась, навсегда исчезая.
Осколок Анну’Каррака блестя острыми краями треугольной формы остался в латной перчатке.
Напоминающий кусок мутного, тёмно-синего, почти чёрного хрусталя, с фрагментом глаза на одной из сторон, осколок сохранил способность к поглощению магии. Моррану пришлось завернуть его в плащ, чтобы перестать терять силу и ощущать физическую боль от потустороннего взгляда.
С гибелью стража восемь чёрных плит тронулись с места и вскоре исчезли в потайных нишах. Тюрьма распахнулась, являя ярлу пустые комнаты и мертвецов, запертых здесь и погибших от голода. Вот только двое из трёх были живы. Моррану не нужно было заходить в их камеры чтобы узнать об этом. Течения вирта были ясны и читались достаточно просто.
Тот чья надпись на плите гласила: «Одержимый демоном жрец, поддавшийся безумию ярости…» был бессмертен, ибо телом его в полной мере владела кровожадная сущность. А второй: «Чужак, разоритель могил и душеприказчик…» был кем-то сродни Серрисе. Некромантом, сумевшим сохранить своё тело, но не личность, из-за чего обернулся звероподобной нежитью.