Серриса расхохоталась, её было непросто напугать:
— А просто спросить не пробовала?
Анни была спокойна и теперь взирала на некромантку без тени эмоций:
— Мы уже спросили у твоего любовника. Но он ничего не знал о происходящем.
Что-то холодное и влажное опустилось на бёдра и пах колдуньи, и та вздрогнула. Раскрыв глаза, она увидела лежащую между её ног голову. Шадарат взирал куда-то мимо неё двумя мёртвыми, затянутыми белёсым бельмом глазами.
— Его пришлось оживить, но даже в образе призрака у него не нашлось что сказать. С тобой мы поступим так же если не услышим от тебя правды.
Колдунья сглотнула. Прикрыв глаза, она опустила голову. Мелкая дрожь сотрясала её плечи, но она не рыдала. Она была ЗЛА. Ребёнок, ради которого она предала единственного, кто мог стать надёжной опорой и защитой, вновь был под угрозой, и она не могла его спасти. Даже сырая, не требующая подготовки сила, не откликалась на её зов.
— Чего ты хочешь?
Анни ответила молниеносно:
— Мы хотим знать, что произошло на складе и куда он делся.
Некромантка подняла голову и презрев опасность взглянула прямо в гипнотические глаза вампирши:
— Он сдох! Провалился в бездну! Поняла тупая красноглазая сука⁈
По щекам Серрисы побежали слёзы, она понимала, что живой её не отпустят. Всё что её хотелось так это поскорее закончить и забыть всё, начав с чистого листа. Она дерзко улыбалась в лицо Анни:
— Я отдала его Молоху и ни о чём не жалею! Он стал моей жертвой вместо ребёнка! Он труп!
Анни нахмурилась:
— Это многое объясняет. Но он жив. Красная линия его судьбы всё ещё бежит в нашем саду, а заключённый договор в силе. Н’кар?
Вампир позади Анни, тот самый что снял на входе магическую ловушку с помощью хрустального куба, щёлкнул костяными чётками в своих руках:
— Она говорит правду. По крайней мере верит что то, о чём она говорит, правда.
Анни улыбнулась:
— Сейчас мы оставим тебя. Но советую тебе бежать до того, как твой владыка вернётся. Он скор на расправу.
Вампиры отступили от связанной и растворились в тенях. И только с их исчезновением колдунья поняла, что просчиталась. Её жизни ничего не угрожало.
Дети ночи знали, что ребёнок ЕГО.
За горным кряжем, отделяющим земли карлов от бушующего моря, раскинулись леса Иллиндир. Земли лесного народа, полные затаённых и диких мест.
Чемпион Тура давно спустился с холма и придерживаясь одного направления шёл к горному кряжу. За время его отсутствия леса покрылись листвой и скрыли от чужих взглядов своих обитателей. Приключения говорящего за мёртвых по его ощущениям продлились не больше нескольких часов, в то время как в обычной реальности прошло порядка двух месяцев.
Дождь так и не прекратил поливать заросли. Его струи смыли с доспеха и грязь и кровь. Серое небо продолжало исторгать из себя армию капель, и те, шурша по многочисленным листьям, разбивались о крепкие латы и землю.
У владыки Моррана было время подумать.
Его человеческое начало снова боролось с машинным. Абсолютная рациональность ломалась об испытываемые им эмоции. Он должен был принять решение о некромантке и вообще перестать о ней думать.
Но не мог. Человеку в нём импонировала такая забота о ребёнке. Она была естественна. Не шла в разрез с его моральными принципами. Была понятна и логична. Предательство… тоже было ожидаемо. Он знал с кем имеет дело. Путь тёмного колдовства всегда сопряжён с откровенным злом, пожинающим плату.
Что-то внутри него, искало поводы не убивать некромантку. И что самое интересное, находило их. В конце концов… какой с её смерти прок?
Воин вышел к прогалине, истоптанной десятками ног, и остановился. Присев на одно колено он склонился над ними. Тропа была свежей. Вытоптана по-варварски, мешающие деревца были сломаны и отброшены в сторону, кусты смяты, выпирающие из земли корни раздроблены.
Трава вмята в грязь.
Книги, прочитанные Морраном в скале-крепости рассказывали об этой земле многое. О полчищах тэклитов, что любят селиться в древних лесных городищах. О поселениях огров, на этой стороне горного хребта. О пещерах, соединённых с глубинным подземьем, из которого приходят жестокие отряды тёмноэльфийские рейдеров.
Но следы принадлежали не им. От тропы несло демонами.
Измочаленные корни начали гнить. Смешанная с землёй трава на глазах чемпиона выпустила из своего нутра несколько зловонных пузырьков. А отметины от когтей на искалеченной древесине потемнели.
Что бы ни проникло в обитель лесного народа, оно было злом.