И стоило ему свернуть с центральной улицы на внешнее, подгорное кольцо, как из раздвигающейся перед ним толпы, выскользнул неприметный карлик и пробормотал:
— Господин, для вас снята комната в Пузатом Орлане дальше по улице. В ней всё необходимое.
Этим карликом был Вьёрн Талый воск, лидер завербованной банды, которая разрослась до полноценной шпионской сети и благодаря щедрому финансированию, значительно увеличила число оперативных бойцов во всех близлежащих городах. Морран получал сведенья со всей округи и со временем надеялся продвинуть эту сеть в сторону Юмирона и поселений лесного народа.
Вьёрн растворился в толпе будто его и не было, а Морран добрался до озвученной таверны и распахнув дверь прошёл к барной стойке. Посетители при его появлении притихли:
— Меня зовут Морран. Для меня сняли комнату.
Дородный, розовощёкий карл порылся под прилавком и шлёпнул ключ на столешницу. Ярл чувствовал на себе взгляды. От него пахло силой и страхом, а присутствие неизменно привлекало внимание. Сьётунхейм был городом-колыбелью и его обширное население, зачастую было насыщено свежерождёнными, начинавшими путь с чистого листа.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, ярл услышал, как возобновились разговоры. Их предметом был он сам и его экипировка. Какой-то рыцарь с восторгом обсуждал его латы, а волшебник с удивлением рассказывал товарищам, что у него не хватило интеллекта, распознать имя и ауру.
Вьёрн не соврал. Проверив комнату на предмет ловушек одним из подходящих по случаю заклинаний, Морран проник внутрь и обнаружил на столе карту. Подробная и выполненная с мастерством художника, она показывала все ярусы подгорного города. Причём карта была настолько новой, что от неё до сих пор пахло волшебными и дорогими чернилами.
— Покажи Вьёрнову падь.
Рисунок изменился, показывая подчинённый ему город. Артефакт, добытый Вьёрном за счёт нескольких услуг по добыче информации для местного архимага, был очень удобной вещью. Имеющий профессию начертателя (а архимаг был мастером-начертателем) мог наносить на неё карты и сохранять. Морран лично, ещё зимой, курировал Вьёрна помогая тому обзавестись связями в гильдии и храмах порядка, с последующим выходом на самого архимага.
И эта работа дала свои плоды.
Вернув изображение города колыбели, Морран попросил карту показать все ключевые таверны, в которых рождались ходоки и поспешил в ближайшую. Всего их было три и все на самом верхнем ярусе города. Легенда у него при этом была самая обычная. По ней выходило, что он вознамерился посетить все злачные места Сьётунхейма.
И город, нужно признать, того стоил.
Его архитектура не поражала монументальностью барельефов, как это было в отбитом у монстров карловом городе. Не грохотали механизмы и не дрожали плиты от эха далёких обрушений. Идеально ровные, геометрически правильные стены уходили к не менее ровному потолку. Множество мостов, переходов, подъёмников и чертогов всех мастей делали верхний ярус города многоэтажным муравейником, по которому курсировали как карлы, так и эльфы обоих мастей, пришедшие с приграничных городу территорий.
Никаких испарений и воды, и как итог — никакой дренажной системы призванной собирать конденсат и отправлять его вниз. Стоки и канализация, конечно, имели место быть. Так называемые мусорные колодцы вели в глубины горы, где за толщей камня было не различить ужасных запахов отходов многотысячного населения.
Морран шёл по каменным плитам и разумные расступались с его пути. Гигант выделялся из толпы как своим доспехом, так и размером. Издалека было видно, что идёт кто-то из власть имущих и аура страха вгрызалась в сердца ходоков и местных незримым, но вполне реальным беспокойством. Чувством тревожности и собственного бессилия.
Все таверны для новичков плюс-минус были одинаковы. Демократичные цены, простота и ужасная давка. Родившись здесь, ходоки надолго оставались привязаны к этим стенам. Зализывали раны в снятых комнатах, проматывали первые деньги за барной стойкой и подыскивали для себя группу.
Моррану пришлось наклониться, входя в первую таверну из списка. Её вход был рассчитан для людей, но даже по их меркам он уже был слишком широк и высок.
Его появление не осталось незамеченным. Но ходоки были куда наглее и развязанной местных. Не стесняясь, кто-то присвистнул, окидывая взглядом массивный доспех, а иные принялись горячо обсуждать внешний вид новоприбывшего.