Еще болел бок, Жанна плотно перевязала его, чтобы сломанные ребра не ходили туда-сюда, но дышать-то нужно было! И каждый вздох давался с трудом, через боль. Тяжелее всего было по ночам, первую ночь он без укола лидокаина вообще спать не смог. Но к обезболивающим привыкают, а ему привыкание совсем не нужно. И так у него куча проблем на носу… начать с того, что участковый приходил, интересовался происшествием и как так вышло что ему руку располосовали и ребра сломали… а что он ему сказать мог? Он же не знал, что именно ему Виктор напел… вот и пришлось отмалчиваться и говорить, что «ничего не помню». Если бы не то, что Наполи знал людей из главка МВД в городе, то его, чего доброго, к спинке кровати наручниками бы пристегнули.
А еще ему не давала покоя мысль о том, что где-то там, в пещере у провала, за водопадами — лежит как минимум два тела. Один сам в провал упал, скатертью дорога, нашим легче, а остальные? Да места глухие, но все же водопады, озерцо… туда довольно часто ездят те, кто знает. Лето еще не кончилось, обязательно кто-нибудь приедет. Взрослые нипочем в пещеры не полезут, скучно, неинтересно, да и опасно может быть, а вот какие-нибудь мальчишки, охочие до приключений — обязательно. Найдут там трупы и начнется. Нет, никто его не посадит, они ж беглые зеки, самооборона, все дела. Но если так выйдет, то он поневоле привлечет к себе много внимания. Очень много внимания. А первый инстинкт любого выходца из Бюро — заползти под камушек и не отсвечивать, не привлекать лишнего внимания. Быть на виду — это ж все равно что мишень у себя на спине нарисовать — любой может поймать тебя в прицел и на выдохе плавно придавить спусковой крючок.
Но все эти проблемы были лишь потенциальными, далекими угрозами по сравнению с тем, что его сюда привез сам Виктор Полищук. Он мог бы просто оставить его там, истекать кровью. К настоящему моменту Наполи уже не было бы в живых. Нет человека — нет проблемы. Однако Виктор зачем-то оставил его в живых. В доброе сердце бывшего ликвидатора Бюро Наполи не верил, это было даже не смешно. Эти люди не знают жалости и не испытывают эмпатии к своим жертвам. Значит ему что-то нужно от Наполи Саркисяна, зачем-то он нужен Виктору. Зачем? Информация? Вербовка? Какая у него может быть информация, он агент влияния в отставке…
— Доброе утро, Николай! Как спалось? — в комнату входит женщина в белом халате, распространяя вокруг себя тот самый, особый «медицинский» запах, запах лекарств и карболки: — вижу, что сегодня вам получше. Давайте я вас осмотрю… — и женщина быстро и довольно бесцеремонно проводит осмотр, изменяет температуру и давление.
— Завтракать будете? — спрашивает женщина: — сегодня в детском саду пшенка. У фельдшерского пункта своей столовой нет, уж извините. — говорит она совсем не извиняющимся тоном.
— Спасибо. — говорит Наполи, глядя как женщина вносит поднос с тарелкой каши, двумя кусочками хлеба с маслом и стеклянным, граненным стаканом с чаем. Стакан удобно пристроен в подстаканник, такие в поездах дальнего следования выдают, с металлическими завитушками и изображением стремительного локомотива, несущегося через тайгу.
— После обеда санитарная машина придет. В городскую больницу тебя увезут. — говорит женщина-фельдшер, ставя поднос на табуретку перед кроватью: — там тебе и рентген сделают и присмотрят как надо. Теперь тебя уже можно перевозить.
— Жанна Владимировна. — говорит Наполи, приподнимаясь на локте и скривившись от боли: — не надо меня в город везти. Мне уже лучше. Спасибо вам за все. Я лучше после обеда выпишусь и пойду по своим делам.
— И куда ты собрался, красивый такой? — прищуривается женщина: — ты себя в зеркало видел? Краше в гроб кладут. Ты же за порог выйдешь и свалишься.
— Не надо в больницу. — говорит Наполи, садясь на кровати и чувствуя, как дрожат у него ноги: — у меня дела.
— Ты смотри какая деловая колбаса. — насмешливо тянет женщина, но встречается с его взглядом и вздыхает: — ну хорошо. Позвоню в райцентр чтобы машину зазря не гоняли, скажу, что поправился ты. Но мне придется сказать, что я неверно оценила тяжесть твоего состояния, Николай. — она наклоняет голову: — так что ты мне будешь должен. У меня тут репутация.
— Конечно. — легко соглашается он: — все что угодно. Я могу достать…
— Тогда пообещай мне что еще два дня тут полежишь, пока полностью не поправишься. — перебивает его женщина: — а то сдам тебя в город только в путь. А?
— Но…
— Обещаешь?
— Да. Ладно. Обещаю. — кивает Наполи, прижатый в угол. Женщина в белом халате удовлетворенно кивает головой.
— Вот и славненько. — говорит она.