Я не напоминала, что он обещал куда-то пойти, что-то сделать, лечиться, — это было уже не нужно.
— Я знаю, ты хороший, — шептала я ночью, когда мы закончили заниматься любовью, и в этот раз мне было хорошо, как когда-то. — Я знаю, ты замечательный, я знаю, что теперь ты всегда будешь таким…
А он прижимался к моей подмышке, к моей руке без гипса и шептал:
— Благодаря тебе и ради тебя я хочу быть таким…
А я молилась, чтобы забеременеть.
Я приехала на работу с очередным больничным листом. Камила встретила меня на лестнице.
— Ты просто расцвела, Ханя, что же такое произошло?
— Я сломала руку, — ответила я и поняла: это самое лучшее, что случилось в моей жизни.
Когда я вернулась домой, мой муж стоял у мойки. С кастрюль на сушилке стекала вода. Я подошла к нему, он улыбнулся.
— Подгоревшую кастрюлю я тоже отчистил, — сказал он с гордостью.
— Отлично, — сказала я, — у меня не получилось.
Он вытер руки, закрутил кран. Отодвинул меня от себя.
— Что ты делаешь? — спросила я, стараясь успокоить трепет, который охватил меня.
— Я должен познать тебя заново, — сказал он. — Отдохни.
Я пошла в ванную и расплакалась от радости.
Он вошел за мной, увидел слезы, которых я на этот раз не стыдилась, обнял меня и прошептал:
— Спасибо, что ты есть…
— Как думаешь, ты можешь, будучи на больничном, поехать за границу? — спросил он меня спустя несколько дней.
Я взглянула на него, у него был лукавый взгляд, такой, как когда-то.
— Понятия не имею. Наверное, нет, я должна находиться в месте проживания, — сказала я. — Меня могут уволить с работы.
— Ну и пусть увольняют! — воскликнул он возбужденно и положил на столешницу какие-то бумаги. — Посмотри.
Я взглянула. «Happy Travel», было написано в путевке, приглашает нас в Египет, на Красное море.
Послезавтра.
— Ты ведь мечтала туда поехать! — сказал он и обнял меня.
Я не могла возразить, что не сейчас, не с рукой в гипсе, ведь я не смогу даже плавать, — у него был такой радостный вид, что я тоже крепко обняла его.
— Ты мой любимый! — сказала я.
Мы полетели в этот Египет. Отель был хороший, бассейн, в котором я не могла плавать, при отеле тоже был хороший, коралловые рифы, которые он показывал мне на снимках — он специально купил небольшую камеру для подводных съемок — были потрясающие, море, в которое я не могла окунуться, было теплое… Зато я увидела пирамиды, хотя мы добирались на них четырнадцать часов автобусом.
В целом все было прекрасно. И хотя у меня мелькнула мысль, что он мог бы подождать, пока мне снимут гипс, я не хотела портить ему радость от сюрприза.
Теперь нам вполне хватало друг друга. Теперь я хотела быть с ним, с моим хорошим мужем, который что-то понял, который уже все осознал.
И я начала думать о ребенке иначе. Приближалось время, когда я могла бы стать матерью, и у моего ребенка был бы хороший отец. Мы занимались любовью каждый день, как никогда прежде, хотя это было непросто из-за гипса.
— Красивый гипс, — заявил он, когда я положила больную руку на живот. И мы расхохотались и никак не могли остановиться.
В одну из ночей он поцеловал меня в плечо:
— Может, на этот раз получилось?
Я знала, что он имеет в виду.
— Может быть, — сказала я. — Я перестала принимать таблетки в прошлом месяце.
Осталась не разобранной еще маленькая комната, там мне не хватает смелости распоряжаться свободно. Я не знаю, что делать с лекарствами, — должно быть, они все просроченные, с письмами, с фотографиями людей, мне незнакомых. Я испытываю неловкость, заглядывая в коробки, в ящики стола, в шкатулки, в которых что-то спрятано, в том числе и от меня.
Но это надо сделать, я знаю.
Когда я сказала ему про таблетки, он встал и вышел из спальни. Но у меня не было ни капли беспокойства. Еще нет. Я лежала, изнемогая от наслаждения, уже сонная, и ждала, когда он вернется. Он долго не возвращался, поэтому я поднялась.
Он сидел в комнате перед телевизором, звук был выключен, на экране двигались люди.
— Что ты делаешь? Ложись спать, — сказала я, но он не повернул головы.
Я подошла к дивану. Он сидел неподвижно и молчал. Я села рядом, положила ладонь на его руки.
Ко мне повернулся мистер Хайд[12]. Этот взгляд, это выражение лица…
Как будто бы и не было этих трех недель.
— Что, сучка, довольна собой?!
Я все пишу, и меня не остановить. Уже поздно. Но я не сплю и не делаю вид, что сплю, я пишу тебе обо всем.
Я просто удивляюсь, что в состоянии это делать.
12
Герой фантастической повести английского писателя Р. Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Доктор Джекил и мистер Хайд стали нарицательными именами, иллюстрирующими раздвоение личности и победу зла над добром.