— Что это у нее на руке? — спросила я.
Рис поймал ладошку малышки, позволив ей сжать в крохотном кулачке свой палец, и едва он повернул ее руку, мы увидели дорожку будто из металлического кружева. Почти от плеча до запястья протянулась золотая и серебряная зигзагообразная изящная молния.
— Мистраль, только посмотри на свою дочь, — позвал Рис.
Мистраль забился в другой конец комнаты, измученный и ошеломленный, как в такой ситуации и бывает с мужчинами, подавленными окружением слишком большого количества аппаратуры.
— Невозможно определить, кто из них чей, — ответил он.
— Подойди и взгляни, — предложил Рис.
— Подойди, Мистраль, Повелитель Бурь, и взгляни на нашу дочь, — позвала я.
Дойл снова поцеловал меня и забрал Аластера из моих рук, чтобы дать возможность поудобнее устроить нашу дочь. Малышка все еще крепко сжимала палец Риса, так что Мистралю пришлось подойти с другой стороны кровати. Он казался напуганным, большие руки были сцеплены в замок, словно Мистраль остерегался касаться чего-либо, но стоило ему опустить взгляд на узор молнии на коже дочери, как он усмехнулся, а затем громко и счастливо расхохотался, ликуя, чего я никогда прежде от него не слышала.
Одним только большим пальцем он провел по родимому пятну силы, и там, где он касался Гвенфифар, заплясали крохотные статические искорки. Малышка заплакала, то ли от боли, то ли от страха, я точно не знаю, но это заставило Мистраля в нерешительности отшатнуться.