Что бы он ни увидел на моем лице, это заставило его улыбнуться той светлой широкой улыбкой, что делала его лицо чуть менее идеальным и удивительным в тоже время. Гален посторонился, чтобы Холод мог взять меня за руку и склониться ко мне в поцелуе. Он слегка замешкался, выпрямляясь, словно что-то защемило или заболело в центре его тела.
— Что сказал врач? — спросил Дойл.
— Он дал какие-то антибиотики и велел не нагружать организм ближайшие три дня.
— Погоди, хочешь сказать, что собачьи царапины оказались заражены? — спросила я.