— Ого! Если кричит Засоня — совсем дело худо.
Бирюк поставил на стол глиняный горшок, в котором утром была каша, и стал сыпать туда травы, корешки. Он бормотал что-то себе под нос, но и сам не понимал значения слов. Затверженные наизусть, они легко срывались с языка и словно тоже падали в горшок. Гости заворожённо смотрели. Сквозь щели в ставнях падали на лица багровые отсветы. За стеной трещал огонь, пожирая стены избы, обложенные жаркими берёзовыми дровами.
Помешивая ложкой месиво, Бирюк осмотрелся.
— Знаете, я хочу вас обрадовать.
Все встрепенулись.
— Да-да. Всё будет хорошо. Я ждал вас долго. Почти год. Думал, не придёте. Да я и счастлив был бы, если бы вы не пришли. Но вы пришли.
— О чём ты? — сорванным голосом спросил Раздайбеда.
— Если бы вы не пришли, мне бы не пришлось делать то, что я сейчас делаю.
— Что?
— Я палач. Я никогда не выносил приговор — я всегда только исполнял.
— А Долоней?
— Да. Когда я увидел, что люди могут жить не так, как мы, по-другому, без крови и насилия, я поклялся, что не допущу… Да что говорить! Мы испорчены, мы не можем быть такими, как жители Заболотья. Я хочу, чтобы они оставались другими.
— Это ты поджёг! — догадался Кутейка. — У тебя и рубаха вся в грязи…
— Гляди-ка! — удивился Бирюк. — Малец-то соображает.
Кутейка и Засоня бросились к закуту.
— Не торопитесь так, — только и успел сказать Бирюк. Засоня распахнул дверь закута, оттуда полыхнуло огнём, и Засоня захлопнул дверь. Прислонившись к ней, он затрясся от бессилия и заплакал.
— Ну убьёшь ты нас, ну и что? — спросил Раздайбеда, стараясь казаться спокойным. — Придут другие.
— Вот я сейчас и сделаю так, чтобы не пришли. У земли нашей тоже трещина есть. Как раз по этому болоту проходит. И сейчас я расколю землю напополам. А вы мне поможете.
— Мы — тебе?
— Да-да. Я же говорил: в любом деле струмент подходящий нужен. Мы с вами как топор и топорище — одно без другого не работает. А травки эти — клинышки, которыми обух распирают, чтобы железо не слетело с топорища.
— А-а-а!!! — чернобородый Потата воткнул нож в живот Бирюку. — Умри, собака!
Бирюк широко ухмыльнулся перед смертью:
— Молодец, парень. То, что надо.
Навалился жар, не давая продохнуть. Дым ел глаза. Пот стекал по лицам людей крупными каплями. Стены истончились и покраснели, словно стали просвечивать, совсем не тая за собой бушующее пламя. Они постанывали от давления огня — вот-вот поддадутся, и рухнет крыша, хороня под собой людей — живых и мёртвого.
Засоня глухо выл возле двери закута, Кутейка с визгом колотился в ставни. Сияющий побрякушками Потата разбил горшок и топтал сапогами месиво, рассыпанное по полу.
Раздайбеда сидел на лавке, низко склонив голову. Волосы на голове стали дыбом и трещали от жара. Капли пота одна за одной катились по лицу, срывались с кончика носа и падали на пол. Раздайбеда знал, как предусмотрительны палачи, как тщательно они готовятся к каждой казни. Из этой избы не вырваться.
Раздался грохот. Не то падали стены, не то сам дом проваливался вниз, раскалывая мир на две части.
28/06/2010.