Господи, да его же сейчас забьют до смерти вместо другого оборотня!
- Не надо… - успел простонать Александр, прежде чем потерял сознание.
Последнее, что Алек увидел, - это серые, абсолютно безэмоциональные глаза. Тихие и спокойные, словно северное море.
Но один Бог знал, сколько кораблей погибло в таких безмятежных с виду водах.
***
Очнулся Александр от яркого света лампы. Застонав сквозь зубы, оборотень поморщился и неловко приподнялся.
Он находился не в своей камере. Кажется, его запихнули в медицинский блок. Все такое беленькое, чистенькое. Только медсестры не хватало.
Правда, рядом на стульчике сидел Рональд.
Алек вновь застонал.
Ну отлично! Ему только болтовни не хватало! Не тюрьма, а проходной двор! Но спасибо Тристану! Хоть не добил!
И Александр как в воду глядел - рот Рональда тут же открылся.
- Ты силен, чувак, - затянул песню светлый оборотень, - Грудью наших закрыл! После твоего выпада все и прекратилось! Представляешь, Аластор даже взял тебя на руки и до палаты донес! Что на него нашло? Я думал все - потеряли мы Давида! Забьют до смерти!
Алек поморщился аж два раза.
Первый - когда услышал, что его нес на руках Аластор.
Фу! К нему прикасался этот злобный бугай! Как мерзко!
Но, наверное, этот демон просто хотел выгородить своего любовника. Вряд ли Тристан был сейчас адекватен.
Второй раз - когда его снова назвали Давидом. Нет, к этому он никогда не привыкнет!
Рональд вновь разинул пасть, и Алек собрался с духом, чтобы выслушать его словесный понос, но ему не пришлось.
Дверь внезапно распахнулась, и в палату вплыл Тристан.
На щеках мужчины появился румянец, а светлые кудри растрепались.
Серые глаза прищурились, и Палач лениво бросил, обращаясь к Рональду:
- Вон.
Светлого оборотня вынесло из палаты, будто волной.
Тристан неторопливо опустился на стул, который до этого занимал Рональд.
Губы мужчины дрогнули, но прежде чем он успел что-то сказать, Алек обидчиво выпалил:
- Я не барышня, чтобы меня на руках таскать, ясно?
Выражение лица Тристана неуловимо изменилось. Как будто в пустую, покинутую оболочку вселился демон.
Все черты мужчины вдруг заострились, а в глубине его глаз вспыхнул тусклый, но опасный свет, выглядевший, словно обманчиво-приветливый огонек в избушке людоедов.
Палач наклонил голову набок, окончательно теряя сходство с человеком. Перед Алеком сидело существо.
- Дааа? - обманчиво ласковым тоном протянул Тристан, - Неужели? Может, надо было тебя оставить лежать на земле с пробитой головой?
Алек внутри содрогнулся, но сумел подавить дрожь, уверенно и нагло отвечая:
- Да! Может, и надо было! Не хочу, чтобы меня таскали посторонние люди! Особенно, всякие быки! Я вашего Аластора только мельком видел! Почему он стал меня трогать? Вы сначала огрели меня лопатой, а потом сплавили на руки какому-то маньяку!
Алек поперхнулся, понимая, что перегнул палку. Может, Тристан был влюблен в Аластора, а он тут пакостей про него наговорил!
Черт! Почему у Александра был язык без костей?!
Но Тристан вдруг успокоился. Его тело расслабилось, а из глаз пропал адский огонь.
Рука Палача осторожно прикрыла рот Алека. Тонкие, бледные пальцы, словно пауки, перебрались на лоб оборотня.
Александр выпучил глаза, а Тристан бледно улыбнулся.
- Хочу сделать тебе трепанацию черепа, - почти нежно прошептал Палач, - Такие глупые, глупые мысли… У такого большого волка. Почему?
Тристан пальцем постучал по лбу Алека, резко ткнув его кожу напоследок, будто мужчина и правда хотел просверлить оборотню лоб.
У Александра внутри все ухнуло, но он и не подумал сбросить с себя руки Палача.
И тогда Тристан внезапно сказал:
- Нас было пятеро. Совсем молоденькие. Дети. Мы хотели, чтобы нас боялись, потому что мы не выглядели устрашающе… И тогда мы вспомнили о демонах…
Мужчина будто впал в транс. Стал говорить быстро, а его глаза начали лихорадочно бегать…
- Нас было пятеро, - повторил он, - Лилит. Асмодей. Азазель. Ваал. И я. Некоторые из нас выбрали имена наугад. Просто красиво звучало. Но я, как человек, попавший в Палачи случайно, всегда любивший книги больше, чем себя, рылся в литературе, тщательно выбирая. И я отыскал того, кто, как мне казалось, был похож на меня. Я хотел стать духом мщения, который преследует за преступления. Ведь мы определяем себя сами. Я сам накликал свою судьбу. Аластор, мстя за одно преступление, вызывает другое, за которым, в свою очередь, опять следует месть и новое преступление. И так бесконечно. Я сам стал ненавистным Богам преступником, всюду приносящим с собой преступления.
Тристан прикрыл глаза.
- Я и есть Аластор, Александр. Это я нес тебя на руках. Против меня ты не возражаешь? - Палач успокоился, и от него повеяло смертельным холодом.
Но Алека больше всего поразило другое.
- Почему Александр, а не Давид? - выпалил оборотень.
Нет, понятно, что вся тюрьма знала об его позоре. Но никто в слова Алека, похоже, не верил.
- Почему я должен звать тебя чужим именем? Ты не проститутка, - слегка дернул плечами Тристан.
- Значит, вы верите мне? - радостно подпрыгнул Алек.
- Я никому не верю, волк, - невесело рассмеялся Тристан, - Но как корабль назовешь, так он и поплывет. Ты плывешь, как Александр, а не как Давид, разве не очевидно? Ты Александр. Понимаешь?
Алек потер виски. Честно сказать, он ничего не понимал, а потом до него дошло, наконец, о чем чуть ранее говорил Палач.
- Стоп, вы Аластор?! Вы сожгли заживо семьдесят невинных оборотней?! Вы не могли! - не поверил Александр.
Да ладно! В голове не укладывалось!
Лицо Тристана превратилось в восковую маску.
Он скрестил руки на груди и равнодушно произнес:
- Это преувеличение. Всего лишь пятьдесят два. Пятнадцать невинных женщин. Двенадцать детей. Двадцать пять мужчин. А возможно, четырнадцать невинных женщин или одиннадцать невинных детей, или… Неважно. Я до сих пор не знаю. И никогда не узнаю.
Алек посмотрел на него почти в шоке. Что означала последняя часть фразы? Это какая-то загадка?
Возможно, четырнадцать, а не пятнадцать невинных женщин. То есть, получается, что одна из них совершила преступление? Но какая именно, неизвестно?
Что же такое там произошло?
Но Тристан не дал Алеку додумать мысль. Он поднялся и скользнул безмятежным взглядом по оборотню.
- В любом случае, я не поболтать сюда приходил, - неторопливо произнес Палач, - Этот удар предназначался не тебе. Против тебя я ничего не имею, Александр. Но я надеюсь, что ты больше не будешь мешаться у меня под ногами. Я могу и затоптать.
После этих слов Тристан ушел, аккуратно прикрывая за собой дверь.
Алек нахмурился.
Нет, Тристан, если он захочет, то будет мешаться под ногами! Породистого оборотня не так-то просто держать в узде.