- Давай я тебя отведу куда-нибудь, - перепуганно предложил Дикий. - А то придется в ментовке ночевать. Повяжут - только так!
- А я их - в Африку!
- Кого?
- Ментов! Скажу: хочу, чтобы вы в Африке оказались! И - фр-р-р! Полетели!
Певица изобразила руками ментовский полет над Средиземным морем и для выразительности даже вскочила на табуретку.
Дикий в охапке поволок ее прочь из станционного буфета.
- Может, мне ей денег просто так дать? Впридачу? - сам себя спросил мужчина и поежился в своем мундирчике. - Чтобы не гастролировала и не искала приключений на свою задницу? А? Ведь побьют дуру, обязательно когда-нибудь побьют...
* * *
Автобус остановился в Барсуковке. Дикий помог певице выйти.
- Ну, спасибо, дальше я сама, - сказала она.
- И на чай не позовешь?
- А зачем? Ты пойми - уломать меня петь эту вашу дрянь у тебя все равно не получится. Всерьез я не хочу... Не хочу делать из музыки работу, понял? Я и так всю жизнь горбатилась! Буду петь для своего удовольствия.
- Вот интересно, какое у тебя будет третье жаление... - в пространство произнес Дикий.
- А я его приберегаю. Я - хитрая. Помнишь, когда нас в подсобке заперли? Когда я в окно лезть хотела? Я знаю, если чего - скажу...
Пуговичный мужчина со своей папочкой тут же образовался.
- Чур, не считается! Скажу примерно так: пусть все будет по-прежнему! Вернусь туда, откуда вся эта дребедень началась. Если бы мне угрожало что-то серьезное...
- Удачи, - сказал Дикий, повесил ей на плечо сумку, развернулся и пошел прочь.
Она побежала следом, ухватила за руку, развернула к себе.
- Ты чего?
- Ничего.
Он стряхнул руку и побежал к остановке - туда как раз прибыл обратный автобус.
* * *
Дикий сидел у Кольки и взахлеб жаловался.
- То, что мне в торец заехали - это ей как два пальца об асфальт! Главное... - и тут он очень похоже передразнил, - "мне же ничего не угрожало"! Побьют ее когда-нибудь, вот увидишь! Она, конечно, хитрая, она по всей области ездит, шлюха клофелиновая! Она по меньшей мере раз в месяц так выезжает! На заработка! Деньги воровать - это ей не страшно! А на сцену выйти - страшно! Ну, разве не дура?!?
- То, что дура, еще полбеды. Беда, что у нее действительно уникальный голос, - заметил Колька. - Не ты один с ней натерпишься...
- И врет, как сивый мерин!
- Будто она - старуха Шелехова? Очень странный способ, тебе не кажется?
- Способ чего?
- Способ спрятать убийство.
- Ой, еще и это...
Зазвонил телефон. Колька взял трубку.
- Смольный на проводе.
- Николай, это я, - казенным голосом сказала Настя. - Я с ребенком была в поликлинике, ребенку нужен массаж, это стоит денег. Ты можешь помочь?
- Не вопрос, - ответил Колька. - Сколько?
- Первые пять сеансов - шестьсот рублей. Потом я получу зарплату и буду платить сама.
- Твоя зарплата! - воскликнул он. - Ладно, деньги будут. Сегодня вечером. Пока.
Он положил трубку первым.
- Еще одна дура, - пожаловался, сопя. - Медом ей в этом музучилище намазано! Пошла бы концертмейстером к Эдьке! Нет! Она, видите ли, не может! Там, видите ли, условия неподходящие! Дикий, вот тысяча, занеси ей. Видеть ее не могу.
- Сдачу взять?
- Кретин.
- Ты чего?
- Да ну тебя...
Приятели замолчали, и каждый уставился в свою точку.
* * *
- Ну придумай же что-нибудь, - попросил пуговичный мужчина.
Он стоял у окна, а напротив, - певица.
- У меня дел невпроворот, а я каждую минуту из-за тебя дергаюсь вдруг оно наконец тебя озарит, это последнее желание! Ну, решись на что-нибудь в конце концов и отпусти меня!
Певица помотала головой. Ей было тяжко.
- Я же понимаю - ты боишься прогадать. Голос и красота оказались пустыми игрушками. Может, все-таки деньги?
- Ну да, боюсь. Боюсь! - и вдруг голос певицы сделался умоляющим. Ну, подожди еще немножко, Кадлиэль! Подожди еще чуточку!
- Может, тебе замуж хочется? - очень осторожно предположил он.
- Я два раза была замужем, хватит.
- А ведь могла бы отхватить лучшего жениха. С твоими-то ножками...
- Вот то-то и оно, что с ножками. Кому нужна жена с внешностью кинозвезды, подумай сам? Хорошему человеку такая жена не нужна!
- Так найди хорошего человека - остальное я сделаю сам! - Кадлиэль даже обрадовался. - Договорились? Твердо?
- Кадлиэль! - вдруг позвала она.
- Я!
- Ты - черт?
- Нет, Верочка, я не черт. Я просто обладаю кое-какой силой. Скажем так немалой силой. Я владею основами трасформации - скажи, тебе было очень больно, когда менялась фигура, когда менялось лицо?
- Сперва все чесалось.
- А горлышко?
- Нет, связки не болели.
- Ну вот, видишь? В конце концов, это даже некорректно. Ты мне оказала услугу, я обязан расплатиться...
- По-моему, ты ее придумал, эту услугу, - помолчав, сказала певица. Я только не понимаю, зачем.
- Ты дкйствительно спасла меня от смерти.
- Да? Так за что мне это наказание?! Кадлиэль, я не понимаю, что мне теперь с собой делать! Я не хочу на сцену! Это - не мое! Не мое! Я просто всю жизнь мечтала петь, просто громко петь, и чтобы никто не стучал в стенку...
- Ты так боялась этого стука в стенку?
- Кадлиэль, ты пытаешься понять, а это понять невозможно. Для этого нужно хотя бы на две недели стать женщиной, которая боится быть не как все. Ей кажется, будто быть как все - это путь к счастью. У нее это плохо получается, но она очень старается... Какого черта я во второй раз вышла замуж?! За это убожество?! - певица треснула кулаком по подоконнику.
- Когда что-нибудь придумаешь, позови, - Кадлиэль зашел за оконную штору, несколько секунд она сохраняла контуры его тела, потом ткань обвисла и вернулись ровные складки.
* * *
Дикий и Настя шли по улице, с ними был Настин ребенок - едва научившаяся как следует ходить девочка. Малышку с двух сторон вели за руки.
- Врешь ты все, - сказала Настя. - Таких людей не бывает.
- Три желания, значит, бывают, а чтобы человек сам в себе запутался не бывает? Мужиков клофелином травить и бумажники чистить она, видите ли, не боится! А выйти на сцену и запеть - боится!
- А чего ты злишься? - вдруг спросила Настя. - Что она тебе не дала?
- С тобой вообще можно разговаривать по-человечески? - спросил смертельно обиженный Дикий. - Или у тебя одно на уме?
- Это у тебя одно на уме, - отрубила Настя. - Насчет клофелина все понятно. Это она так сама себя воспитывает.
- Жрать ей нечего - вот и воспитывает. Красоту - попросила, голос попросила, а попросить денег не догадалась!
- Значит, ты веришь в эти три желания?
- Да ну тебя... Не верю, конечно! Она поддала и начала сказки рассказывать! Идет направо - песнь заводит, налево - сказку говорит! Ну прям про нее писано.
Настя посмотрела на Дикого с интересом и вдруг негромко и внятно произнесла:
- Миау...
* * *
Настя вышла из автобуса и направилась к крайней многоэтажке. В руке у нее был торт на веревочке.
* * *
И вот они с певицей уже сидели за чаем.
- Все время хочется сказать вам "ты", - произнесла Настя, нарезая торт.
- Ну так и говори.
- Можно?
Певица расхохоталась.
- Ничего, ничего, это я не над тобой смеюсь... Просто я давно уже не слышала такого "ты". Лет сорок, наверно...
- Да смейся на здоровье, - позволила Настя. - Я же понимаю. Вернее, стараюсь понять. Когда мне Дикий все рассказал, я первым делом подумала: блин, да она же там, в своей Барсуковке, совсем одна! Нельзя, чтобы человек оставался солвсем один... как я, когда мелкую родила... Я мигом из тусовки выпала. Они все почему-то решили, будто я забеременела, чтобы Кольку на себе женить. Я у нас уже давно были документы поданы, просто он никому не рассказывал.