Без Бегемотова действительно будет скучно.
— Короче, тусить мне здесь ещё лет десять… — я положил подбородок на грудь, растирал виски.
— Если отхватим еще одно такое хранилище, топлива для твоей ракеты хватит и даже будет запас.
— Ох, где же найти еще одно такое хранилище? Может, ебанём по главку? Там крутятся действительно большие деньги, вот только… — я подкинул в руке распухший от банкнот Сивохина бумажник.
— Вот только не все деньги нам подходят, — закончил мою мысль Раф.
— Вот именно! Ладно, не будем рисковать понапрасну, и так много людей полегло в этот раз, — я лениво прохаживался вдоль грядок.
Резервуар в тупике огорода привлёк моё внимание. Он бурлил и источал неприятный серный запах.
— Сколько? — для Рафа это было куда важнее моих мучений, и я даже мог его понять.
— Не знаю, я не считал, человек десять или одиннадцать, — я упорно делал самое наплевательское выражение лица, но буду ли сегодня спать спокойно?
— Они для тебя не важны? — в голосе Рафа звучали не горечь или укор, скорее, искреннее любопытство.
— Вот что важно, вот! — я указал ему на торчащий из-под тряпок нос корабля. Его правый борт мы так и не доделали.
— Как скажешь, Артём…
— И когда он будет готов? — я привлёк внимание Рафа чуть севшим голосом.
Мой друг держал в руке колбу с полученным материалом, что переливался на свету всеми цветами радуги.
— Сегодня или завтра... посмотри, какой цвет... Он идеален!
— Значит, завтра... — задумчиво повторил я.
— Ты уже выбрал момент, когда... скажешь ему? — Раф очень осторожно подбирал слова. Он как никто другой знал, как я ненавижу эти моменты.
— Пока нет. Придумаю что-нибудь, — я нервно усмехнулся, допил сивуху и поставил бокал на столик. — Только в этот раз без косяков, хорошо?
— Прости, конечно, все будет без косяков.
* * *
— Дорогие друзья! Мои герои! Я рад видеть всех вас здесь живыми и почти всех в здравии!
Нас обманули. Жестоко и беспринципно.
Выступать с торжественной речью пришёл не майор, а сам мэр города. На заднем дворе полуразрушенного участка нам организовали на скорую руку своеобразный помост, куда по очереди поднимались ораторы. Нас усадили на стулья, что расставили в две шеренги прямо на земле. Мы с Мишкой заняли два самых отдаленных места, чтобы безнаказанно комментировать речи выступающих. Мэр зарядил тираду минут на сорок. Распалялся такими сладкими речами, что мне кажется, у всех собравшихся повысился сахар в крови. Он невысокого роста, и, поскольку всё время не отрываясь читал с листа, из-за трибуны была хорошо видна только его плешивая макушка.
— Мэр совсем сдал… — грустно вздохнул Миха.
— Ещё бы, четвёртый срок мотает, клещ… Любому от такого подсоса плохо станет, надо же и меру знать!
— А ты видел его секретаршу?
— Какую, ту слева?
Я вытянул шею, но все представители мэрии женского пола были как на подбор. Грудь пятого размера, белые полупрозрачные блузки, ноги от ушей и все брюнетки. Я так и видел на каждой из них фантомные надписи: понедельник, вторник, среда.
— Они их что, клонируют?
— Смотри на майора, держится молодцом!
— Да уж, только как-то он потерялся между женщинами мэра, — я еле заметно гоготнул.
Майор действительно выглядел карликом на фоне пышногрудых великанов, сидел на стульчике, сжавшись в комок, и отстранённо смотрел в пространство перед собой. Его плечо и рука были перемотаны бинтами.
— И вот в завершении всего этого, я бы хотел дать слово, не побоюсь, герою нашего города! Подполковнику… кхм, простите, пока ещё майору Эдуарду Викторовичу Зломову. Поаплодируем друзья!
— Понеслась! — я откинулся на спинку, отбивая ладони в кровь.
— Думаешь, он сейчас запорет свою речь?
— Ну, если только не расплачется в самом начале.
Впрочем, майор, как только взошёл на помост, окинул нас вполне суровым взглядом и плакать явно не хотел. А окидывать-то особо было и некого. Из собравшихся полицейских в осаде принимало участие всего шестеро едва выживших человек, и это не считая майора и отсутствовавшего по понятным причинам Бегемотова. Мы с Мишкой уединились с краю, Зеленкин хотел сесть рядом, но мы культурно попросили его пойти на хуй. Пошёл он, правда, недалеко, на первый ряд. Из травм у новобранца — перевязаны кисти рук и всё лицо в зелёнке, у Мишки пара ссадин, а я отделался лёгким испугом. На значительном отдалении от нас сидел и Сашок, единственный выживший из команды Бегемотова. Он сидел тихо и старался не отсвечивать, понимая свою глупую ошибку тогда, в подвале. Майор пощадил его и оставил на службе.