Выбрать главу

— Немецкая полиция вот уже несколько лет очень интересуется господином Грубером. Несколько лет она, если можно так выразиться, следит за его здоровьем.

— Как видно, им никак не удается установить симптомы болезни, — засмеялся Дидо. — Продолжайте, пожалуйста.

— Вчера в Штутгарт, где живет господин Грубер, прилетел один известный торговец картинами из Южной Америки.

— Фамилия?

— Гомес. Энрике Гомес.

— Не знаю. Продолжайте.

Прямо с аэродрома он отправился к Груберу. Пробыл у него в гостях примерно два часа и улетел обратно в Южную Америку, а Грубер, в свою очередь, тут же вылетел в Вену.

— И чего им всем не сидится! Я лично самолет не выношу. Но это между нами. Что же было дальше?

— Немцы позвонили нам сразу же после отлета Гомеса. У него была пересадка в Париже, поэтому они решили беспрепятственно выпустить его из Германии, сделав вид, что там его визит никого не заинтересовал. Я получил телеграмму и немедленно поехал в аэропорт, чтобы присутствовать при досмотре, кстати, весьма вежливом, ручной клади господина Гомеса. В кейсе были обычные мелочи. Но помимо них там лежал большой конверт. Я заглянул внутрь и увидел три фотографии картин. Разумеется, я немедленно вернул их, ведь фотографии не должны занимать таможню. Через несколько минут Гомес улетел.

— Фотографии вы, конечно, пересняли?

— Естественно, шеф. Аппарат у меня был в часах. Думаю, Гомес вряд ли что заметил. По мнению большинства людей, микрокамеры существуют только в воображении сочинителей детективов.

— Снимки проявлены?

— Да, шеф. И я позволил себе вызвать для консультации профессора Дельгранжа.

— Хорошо, — кивнул Дидо. — Надеюсь, профессор поведал вам много интересного?

— Это как посмотреть, — вздохнул Галерон, — на фотоснимках запечатлены три картины Риберы. Две из них не так давно приобрел один южноамериканский миллионер. Третья находится в Польше и принадлежит Государственному музею.

— Это еще ничего не значит. Правда, Гомес тоже живет в Южной Америке, но жить с кем-то на одном континенте — не преступление.

— Да, шеф, но это еще не все. Эти картины являются составными частями единого целого, а это означает, утверждает профессор Дельгранж, что человек, имеющий две из них, наверняка мечтает заполучить и третью.

— Я знаю множество людей, у которых нет ни одной картины Риберы, и они хотели бы иметь хотя бы одну. Сколько стоит эта третья картина?

— Профессор утверждает, что каждый из «трех королей» стоит как минимум триста тысяч долларов.

— Гроши! Гм... значит, Грубер улетел в Вену? Вы осмотрели его багаж?

— Грубера обыскивали уже не однажды, и ни разу не удалось обнаружить чего-либо такого, что бросило бы тень на его незапятнанную репутацию.

— Вы выражаетесь сегодня несколько витиевато, Галерон.

— Возможно, шеф. Но мне не до смеха. Я уже получил известия из Вены. Грубера, естественно, ждали. За ним должны были следить...

Дидо хмыкнул.

— Человек, который знает, что за ним будут следить, всегда обеспечит себе отличное и незаметное прикрытие. Они его потеряли, верно?

— Верно. Он исчез. Сел в такси, за которым ехала в отдалении закамуфлированная радиомашина, которая потом передала его другой, а та в свою очередь третьей, чтобы Грубер не догадался, что его ведут...

— Они, конечно, считают, что это самый современный и ненавязчивый способ наблюдения за живым объектом, — иронически заметил Дидо. — Им бы еще черные бороды нацепить. Трое чернобородых гонятся за похитителем картин! Должен вам сказать, Галерон, что много лет я предвкушаю что-либо подобное. Но ничего такого, к сожалению, не попадается в том безбрежном море банальностей, которое являет собой мир преступников и полиции. Что же было дальше?

— Такси ни разу не остановилось. Ни на секунду. Но когда оно наконец подъехало к отелю, то выяснилось, что Грубера там нет.

— А чего они ждали? Неужели надеялись, что человек, который организует кражи картин по всему миру, покажет им свои бухгалтерские книги или же станет заключать свои сделки в присутствии нотариуса?

— Похоже на то, шеф. Австрийцы всегда удивляются, когда кто-то нарушает законы.

— Вы хотите сказать, что мы, в отличие от них, удивляемся, когда их кто-то не нарушает при малейшей же возможности? Продолжайте же.

— Это почти все. Как я уже сказал, Грубера в такси не оказалось. В нем сидела молодая элегантная женщина, стройная и невысокая, в то время как Грубер рослый, плотный, и ему лет шестьдесят, если не больше.

— Изумительное превращение!

— Молодая дама спокойно ушла, потому что у ее преследователей не было оснований или же приказаний для проверки у нее документов. Такси все-таки под каким-то предлогом осмотрели, но Грубера там, ясное дело, не нашли, хотя заглянули даже в багажник.