- Как ему там?
- Думаю неплохо.
- А ты знаешь кто второй отец?
- Так ли это важно, если мы одна семья? – Эддрик тянет Эжена за собой, не позволяя дальше спрашивать про ребенка.
Кисиль заставляет лошадь ехать на пределе возможностей, чтобы быстрей проехать небезопасную сейчас для них Карумию. Родная страна, всегда безопасная для графа Глиссера, сейчас оказалась одним из самых опасных мест.
Кисиль точно знал – Лишер в ярости от его поступка. Монарх не понимал игры Кисиля в любовь, как он это называл, с самого начала, но позволял любимому придворному резвиться. Но сейчас, когда приказ избавиться от семьи прозвучал фактически прямым текстом, Лишер не простит нарушения его веления.
Назад дороги нет, и не будет никогда. Предавший однажды – всегда предатель. Лишер считал так всю жизнь и вряд ли появится в жизни монарха тот человек, ради которого он изменит свои принципы.
Кисиль жалел. От себя не было смысла скрывать, насколько он страдал по оставленной жизни уже сейчас. Вот Риэлю совсем не стоило говорить об этом. Маг неправильно поймет страдания любовника. Кисилю казалось логичным, что бросив родителей, оставив дом и распрощавшись с привычным укладом жизни, нельзя просто забыть об этом. Скорее всего, это то, что он будет вспоминать до конца жизни. Но он выбрал то, что для него важней. И вот об этом ничуть не сожалел.
И теплые, несмотря на прохладу ночи, руки, обнимающие его за талию наилучшим образом подтверждали, что он не пожалеет о своем выборе.
Кисиль уже очень соскучился по Эддрику и по Эжену. Вообще, он сам не понял, когда успел влюбиться в этого мальчишку. Нет, не было тех бурных чувств, которые слепят и заставляют совершать безумные поступки. Скорее тонкая жаркая нить, вплетающаяся в его чувства к Риэлю и Эддрику.
Таманский переход показался рано утром, когда солнце только всходило.
- Ты знаешь куда ехать?
- Конечно, - в голосе Кисиля звучат капризные самоуверенные нотки.
Маг утыкается ему в шею, шумно выдыхая.
- Хочу тебя.
- Не думал, что после долгой дороги усталый, грязный и потный я вызываю такие желания.
- Меня заводит такой твой тон. Я помню в Кальрадии вечно ходил возбужденный. Ты капризничал всю дорогу.
- Ты не говорил об этом раньше.
- Ну да, - Риэль дергается, но продолжает, - Я ведь не слишком умею о таком говорить.
- Мм, потерпи. Еще пару дней и мы будем снова заниматься любовью на шкурах перед камином.
- Целых пару дней?
- Мне нужно выспаться, - фыркает Кисиль.
Риэль не плачет. Эддрик уверен, что маг и сам не замечает, как тонкие струйки соленой влаги текут по его щекам, когда он прижимается к мужу.
- Ты… ждешь ребенка? – удивленно спрашивает Риэль.
- Да, - Эддрик аккуратно обнимает супруга за талию, ожидая реакции.
- Это так замечательно, - маг нервно облизывает губы, - от кого?
- Вот родится, тогда и узнаем, - Эддрик улыбается.
- Это твой ребенок, Риэль, - пожимает плечами Кисиль, небрежно опираясь на косяк.
- Откуда ты знаешь?
На него смотрят три пары глаз.
- А разве я не прав, любовь моя? – обращается он к Эддрику.
- Прав, - кивает тот.
- Так вот, момент конечно не слишком подходящий, - Кисиль стряхивает с сюртука дорожную пыль прямо на чистый пол гостиной, - Но это моя последняя тайна от вас. А я прямо сейчас желаю очиститься и войти в новую жизнь без грязных тайн от любимых людей.
- Говори уже, - хрипло торопит Эжен.
- Каждый из нас обязан принести Риэлю ребенка, который будет рожден на территории Тамании. Это было основным условием того, что нам разрешат переехать.
- В чем смысл? - уточняет Эжен.
- Тамания – закрытая страна, мой дорогой, - Кисиль подходит и развязно обнимает еле одетого со сна мальчишку, - Обновление крови для них достаточно важно. Тамания страна магов. И им нужны дети мага, которые тоже будут магами. Я не считал, что для кого-либо из нас будет проблемой родить от Риэля ребенка. Сомневался только насчет Эддрика, но все так удачно сложилось…
- А сложилось ли? Или, как и там? В случае брака с Эженом? – хмыкает Эддрик.
- Ну, там тоже удачно сложилось. Но здесь я не причем. Ты же видел. Моя реакция была, к сожалению, искренней.
- И ты тоже будешь готов родить от меня ребенка? – спрашивает Риэль, поворачиваясь к нему.
- Я ужасно хочу от тебя ребенка, - Кисиль приближается, затягивая мага в поцелуй.
- А ты Эжен? – спрашивает Риэль, освобождаясь от объятий Кисиля.
- Я так понимаю, что здесь уже все решено? – печально усмехается Эжен.
- Не в твоем случае, любовь моя, - Эддрик обнимает его со спины.
- Я чего-то не знаю?
- О, если коротко, то Эжен, пока вас не было, успел стать почтенным служителем храма.
- Интересно, - Кисиль улыбается, - И замечательно. Ты же хотел быть независимым, мой хороший. Теперь ты можешь быть с нами, потому что ты этого хочешь.
Кисиль, мягко ступая, подходит к Эжену.
- Люблю тебя, - его сухие губы едва касаются губ любовника, - Я не подарил тебе это.
Кисиль протягивает толстое кольцо, украшенное узорным орнаментом и гербом дома Глиссер.
- Это обручальное кольцо. Но сейчас, похоже, оно уже не имеет нужного значения. Впрочем, оно все равно твое.
Эжен принимает кольцо и бережно одевает его на безымянный палец.
- Ну что? – весело улыбается Эддрик, - вернемся к тому с чего начали?
И, ничего не объяснив, уходит из гостиной.
Возвращается он через несколько минут, неся в руках пояс, с вышитым гербом герцога Литерского.
Они стоят друг напротив друга. Четверо взрослых мужчины, немало изменивших ради друг друга в этой жизни. В лучах яркого полуденного солнца на пороге нового пути. И каким бы он ни был этот путь, они дают клятвы пройти его вместе, рука об руку. Поддерживать друг друга на тропах невзгод. Разделять радость и счастье. Дарить любовь.