Господи, хорошо-то как!
Мы оголтелой стайкой носились в пригороде на велосипедах, потом слегка утомились и, недолго думая, рухнули отдыхать прямо на травку. Там где и застала нас усталость ― а чего далеко ходить? Теперь, раскинувшись на уютном желто-зеленом склоне в полутени абрикосовых деревьев, мы степенно толкуем "за жизнь". В данный конкретный момент слушаем доклад философа Генки с его новейшими изысканиями в области гендерных стереотипов.
А он разошелся не на шутку:
― Они же днем ― как обычные девки! Не отличишь. В классики, там, свои играют. В куколки, в цветочки, в дочки-матери свои (Генкина компетентность смутно настораживает). Вот только ― вранье все это. Маскировка. Прикидываются они! Точно вам говорю. На самом деле все они ― настоящая банда!
Любопытная версия. И откуда все это берется? Нет, просто интересно, куда гражданина Федюхина на этот раз заведет его неугомонная фантазия?
Ну, давай-давай.
― Как только заходит солнце и наступает ночь, ― нагоняет особой жути рассказчик, ― выходят они тайком из дома, собираются вместе и начинают... ловить пацанов!
Ада! Давай больше Ада!
― Повсюду, значит, их ловят! По всему району! А как поймают ― пытать начинают. Привязывают к стулу, и давай... раздевать!
Ого! Да у нас тут зародыши эротических фантазий! В восемь неразумных лет.
Ну, теперь понятно. Все стало предельно ясно. Я бы сказал, ― транспарентность ночных коллизий в каменных джунглях нашего района начинает торжествовать! Смотри ж ты, какие разбойницы! Ночные бестии. Валькирии местечковые! Ох, и плачет по ним портфель. Так и надо этим бандиткам!
И смех и грех. Каково мне все это выслушивать в свои пятьдесят?
Не могу удержаться:
― Гендос! А ты, это, того... малость не преувеличиваешь?
Мне можно встревать в любые разговоры и задавать любые, даже такие провокационные вопросы, потому что с недавнего времени я на районе пользуюсь невиданным авторитетом. И это не потому, что, к примеру, ловко дерусь или там, лучше всех плаваю. Нет. Я просто недавно имел неосторожность продемонстрировать обществу несколько приемов так называемого битбоксинга в собственной интерпретации.
Если кто не знает, битбокс ― это вовсе это не одна из разновидностей классического бокса, и не искусство махаться битой. Это, как бы точнее сформулировать, использование рта и голоса не по прямому их назначению, а в качестве воспроизведения музыкальных звуков и ритмов. Без музыкальных инструментов, разумеется.
Не хватает мне, знаете ли, в этом времени современной попсы и рока. Скучаю по электронной музыке, вот и зарядил я как-то "микс" одного разухабистого бита, имитируя собой ударную установку. Получилось что-то вроде: "Дык. Туки-пыщщ. Дык-дык. Туки-пыщ, пыщщ. Дык. Туки-пыщщ. Дыки-мыки-фики-пыщщ". И по квадрату, как водится. Пока губа не онемеет. Элементарщина, конечно, кустарщина дилетанская, но общество от изумления оказалось на пятой точке. И мой социальный статус неожиданно вознесся до небес. С тех пор я регулярно совершенствую свои таланты звукового имитатора и продолжаю "буреть" в пацанском коллективе:
― Вот откуда ты все это знаешь? В таких подробностях? Про стул, про пытки? А?
― А... меня тоже ловили...
Лихо. Не моргнув и глазом! И даже не шевельнув ушами ни разу.
― И тоже... пытали?
― А то! Стали привязывать к... железным воротам. Возле школы, знаешь? Да, только я вырвался. Дал одной. Тогда они кучей-малой набросились. Майку порвали. Хотели штаны снять ― так, я их раскидал всех. Да и утек! Они погнались было, да только... ты же знаешь, как я бегаю!
― Ты же майку о забор порвал. Когда к соседу твоему за Изабеллой лазили! Забыл, что ли? Помнишь, как мать тебя ремнем гоняла?
― Другую! Другую майку! Новую! Да, не жалко ее. Зато, я теперь их всех запомнил! Всех!! Вон! Вон, смотри!
И спрыгивая со скользкой "маечной темы" начинает тыкать пальцем в направлении виднеющихся неподалеку частных домиков. Мальчишки все дружно разворачиваются в ту сторону.
― Видали? Ходят тут. Выглядывают!
Метрах в шестидесяти от нас из проулка одноэтажек выпорхнула парочка наших ровесниц. Стрельнули глазками, шепнулись, хихикнули и вприпрыжку поскакали по каким-то своим девчачьим делам.
― Я одну из них видел там, ― с важностью заявил Генка, ― ночью. Это... Катька. Катька... Мокрушница. Самая злобная из них. Вообще, замочить меня хотела. Не знаю, что бы было, если бы я не утек...
И вздохнул печально, все же шевельнув ушами. Трагически на этот раз.
Я присмотрелся. Девчонки, как девчонки. Одна, кажется, из нашей школы, из параллельного класса.
Бред!
Однако, пацаны слушали, открыв рот. А Генка купался в лучах кратковременной славы и млел от наслаждения. Нужны еще доказательства? Сейчас слепим:
― Вот тебя, да-да, Димон, тебя! Разве девки тебя не ловили ни разу?
Хороший ход!
Димка ― слабое звено в нашей компании. Самый щуплый и немногословный. Попробуй тут возразить нашему "корпоративному моторчику". Да и не так уж часто к нему здесь обращаются. Особенно по таким серьёзным вопросам.
Приходится соответствовать:
― Ну... ловили... один раз... На той неделе... Только я их не запомнил. Мне... глаза сразу завязали... Тряпкой...
― И как? Тоже пытали? Раздевали? ― устроил я свидетелю "перекрестный допрос".
― Ну... я не помню, ― замялся Димон, и тут же ляпнул не подумав, ― Глаза же завязаны! Я и не видел ничего!
― И не видел, и не слышал, и даже не почувствовал, как штаны снимают, ― добил я Генкиного подпевалу.
Димон густо покраснел, но за него сразу же вписался наш барон Мюнхгаузен:
― Чего ты пристал? Может... неудобно человеку вспоминать, ― и дальше пошел гнуть свою линию, ― а девки еще и предупреждают всех, кого поймали, мол, скажешь кому, хуже будет! Специально за тобой охотиться начнут. Тогда уж ― все! Кранты!
Я притворно вздохнул:
― Жаль. Давай тогда прощаться, Гендос. Этот закат ты видишь в последний раз. Теперь уж точно ― сдернут с тебя твои штанишки. А после этого, какая жизнь пацану?
― Не дамся я, ― угрюмо буркнул Генка, а затем, подумав, прибавил пафоса. ― Живым больше не дамся! Пусть даже и не думают.
Я снова откинулся спиной в пыльную душистую траву и беззаботно заявил:
― Да ты просто не ходи никуда по ночам. Сделай уж усилие над собой, потерпи. Понимаю, что дома не усидеть, только ведь ― жизнь дороже! Она один раз дается.
Вот оно мне надо?
Чего к мальчишкам прицепился, дурень великовозрастный? Чешут своими языками ― и ладно. Проходят, так сказать, свою школу коммуникации в коллективе, нащупывают ориентиры и экспериментируют статусами. Нормальное дело.
Но до чего же с ними скучно!
― А давай, мы их сами ночью подловим, ― неожиданно даже для самого себя предложил я, вернувшись в сидячее положение. ― На живца! Вон, Димона пустим вперед, а сами в засаду. Покажем им, кто на районе хозяин. Пацаны или девчонки. А?
У щуплого Димки как у того хамелеона резко изменился цвет кожного покрова. Кровь отхлынула от щек, и он из пунцового жизнерадостного индейца вмиг превратился в зачуханного бледно-желтого ковбоя. Загар не позволил ему стать по-настоящему белым.
― Меня... ночью не пустят, ― позорно признался он.
Ну, да! А кого здесь пустят?
В Генкиной легенде ночные забеги ― самое слабое место. Мы же не беспризорники какие. Максимум в восемь вечера всех оболтусов матери загоняют домой. А то и раньше. Кого тут ловить злобным девчонкам? Самих себя? А к слову, их-то кто по ночам отпускает? Неправильные какие-то у них родители.