Словом, лето в Николаевке я провел вполне содержательно.
Как только вернулся домой – помню, была последняя суббота августа, – сразу же к ребятам в футбольную команду. Как наши дела, продолжаются ли игры чемпионата города? Оказалось, что завтра очередная игра. Я, конечно, не думал, что тренер меня поставит на игру, но на всякий случай форму захватил. Геннадий Иванович меня спросил:
– Что делал летом? – Конечно, он имел в виду, тренировался ли я. И когда узнал, что тренировался каждый день, сказал:
– Ну, раздевайся!
Как я был благодарен тренеру за то, что поверил мне и разрешил играть. К тому времени я уж, кажется, понял, что спорт, игра – это моя стихия. Не то что понял и осознал – нет, наверное, просто ощущал это, стремился к игре постоянно, очень увлекался и чувствовал необычную уверенность в себе.
В конце концов, как я уже говорил, мы заняли первое место. Я получил приз – библиотечку из пяти книжек.
Это был мой первый спортивный приз.
Позже, в ноябре, на городском стадионе «Динамо» мы играли на кубок. Было уже довольно холодно, а в середине игры вдруг повалил снег... Футбольный мяч – как снежный ком. Эту игру мы тоже выиграли.
Вот таким триумфальным оказался мой первый спортивный сезон.
За тот год я уже привязался к спорту.
После футбольного сезона тренеры стали набирать хоккейную команду. Тогда считалось естественным, что если ты летом играешь в футбол, то зимой переключаешься на хоккей. Хоккейным тренером был тот же Геннадий Иванович Салаков. Желающих играть в хоккей было много, но мы считали, что нас, как уже зарекомендовавших себя в команде, возьмут «вне конкурса».
К тому времени я уже представлял себе, что такое хоккей с шайбой, даже видел одну игру команды мастеров «Торпедо» с командой московского «Динамо» на Кубок РСФСР. Это была первая игра, на которой я присутствовал, так сказать, как законный зритель, по праву занимающий свое место на трибуне. До этого, как я уже говорил, на стадион проникал в основном через забор. А тут нас, как команду – обладательницу Кубка города, пропустили бесплатно, хотя желающих посмотреть матч было много.
Хоккей мне очень понравился. Опять-таки эта игра не шла ни в какое сравнение с той, в которую мы играли во дворе. Как говорят, лучшее – враг хорошего. О том, чтобы теперь играть в примитивную дворовую игру, не могло быть и речи. Запомнил, что в воротах стоял Сергей Курицын. В стеганых ватных штанах, в фуфайке. Нет, на его место я себя даже мысленно не ставил. Вратарь казался мне статичной фигурой. А я мечтал играть в поле, быть все время в действии.
Эту мечту мне удалось осуществить... когда я оставил большой хоккей: по сей день каждое воскресенье в семь утра мы играем на старом торпедовском поле, и я – левый крайний. В воротах не стою никогда.
Торпедовцы, к нашему большому удовольствию, тот матч выиграли. Все игроки выехали на лед, капитану вручили кубок, а всем остальным – грамоты и призы. Меня потрясло, что в качестве призов хоккеистам подарили охотничьи ружья. Для нас, мальчишек, это был предмет зависти. Вот, думал, как здорово! А может, и я когда-нибудь такой приз завоюю? Дело тут, конечно, не в меркантильности, – именно охотничье ружье было тайной моей мечтой. Я очень любил рыбачить, а об охоте с ружьем мечтал как о чем-то совершенно недоступном.
...Так вот, Салаков стал набирать хоккейную команду. Надо было пробежать «на скорость» на коньках и сделать несколько бросков шайбы – какова точность и сила броска. Видно я уж слишком заважничал от своих спортивных успехов. Думал, умею кататься и шайбу кидать: во дворе-то я выделялся среди своих сверстников. Да и футбольное знакомство с тренером должно было помочь.
Но не помогло. Не взял меня Геннадий Иванович в команду. Видно, совсем плохо у меня получалось. Цепляясь за последнюю надежду попасть в команду, я ему говорю:
– Может, я в воротах попробую?
– Что ж, – говорит, – вставай.
Но и тут ничего у меня не получилось. Из всей нашей футбольной команды Геннадий Иванович взял одного только Левку Остроумова. «Вот так "вне конкурса"!» – подумал я. И решил, что буду ждать еще год. В этот раз не взяли – в следующий возьмут.
На самом деле, как я понял позднее, все объяснялось просто: в хоккейную команду набирались ребята постарше и покрупней. Я же продолжал оставаться даже среди своих сверстников самым маленьким. Оставалось надеяться, что еще подрасту. А пока необходимо продолжать тренировки в футбольной секции.
Но интерес к футболу у меня сильно поубавился. Да и играла наша команда значительно хуже – мы заняли в первенстве города четвертое или пятое место. Правда, меня взяли в сборную города, и я впервые был на спортивном сборе, которым руководил известный тогда тренер Ливерий Андреевич Носков. Год не прошел для меня бесполезно, я уже как-то вошел в спортивный режим. И с большим нетерпением ждал осени, когда придет хоккейная пора.
На этот раз командой занялся тренер Николай Иванович Дунаев. Именно его я считаю своим первым настоящим тренером в хоккее.
А дело было так. Конкурс на полевого игрока я снова не прошел. И, как утопающий хватается за соломинку, я ухватился за последнюю возможность попасть в команду – вновь предложил испытать меня в воротах. Этот шанс был мне предоставлен. Наверное, я очень старательно отбивал шайбы, которые посыпались на меня в тот раз. За прошедшую зиму я кое-чему научился во дворе, то и дело вставал в ворота, правда, без коньков, в валенках. Я уже испытал боль от попадания шайбы. Уже научился немного защищаться от этой боли: запихивал в валенки негодные книжки, получались своеобразные щитки. Но, главное, я понял: в воротах стоять не каждый хочет, потому что когда в тебя бросают шайбой, бывает больно. В общем, тут нужна смелость. И еще – терпение. Терпеть боль я умел, это точно. Я уже много раз себя испытывал.
Не знаю, разгадал ли Николай Иванович мое страстное стремление попасть в команду. Но только с тех пор я вратарь.
С каким торжеством шел я на склад получать по отцовскому паспорту хоккейную – вратарскую – амуницию. Получил коньки, щитки, два «блина» на перчатки. Ловушек тогда не было, играли без них.
На тренировки я ходил аккуратно и тренировался с удовольствием, хотя «стоять» меня не учил никто. Просто били по воротам. Я старался не пропускать игр «Торпедо» и все время смотрел, как стоит Курицын. Но поймать момент, когда он отбивает или ловит шайбу, не всегда удавалось – ведь это не на замедленной видеопленке, поэтому секреты вратарского дела оставались для меня за семью печатями.
Отлично помню первый матч с командой завода «Красная Этна». Мне забили четыре шайбы. Первую пропустил, потому что испугался и поднял клюшку, чтобы защитить лицо. А защищать надо было ворота.
Научиться себя не щадить – вот в чем, наверное, секрет вратарского мастерства. Но это я понял не сразу.
Матч с «Красной Этной» мы выиграли. Дунаев одобрительно отозвался о моей игре. Спросил:
– Ну как, нравится тебе в воротах стоять?
– Нравится, – говорю.
– Значит, будешь вратарем?
– Буду!
В тот первый свой вратарский сезон получил я первую довольно серьезную травму: шайба попала мне в лоб, чуть выше глаза. Прямо со стадиона меня увезли в больницу. Там наложили швы, забинтовали голову и отпустили домой. Говорят, скажи, мол, спасибо, что не в глаз! Мать как увидела меня – заохала, запричитала. А отец как стукнет кулаком по столу:
– В чем дело, говори!
Я рассказал. Мама как будто бы еще сильнее испугалась:
– Ох, убьют тебя этим хоккеем! Не пущу больше!
А отец сразу успокоился:
– Не убьют, – говорит, – дураком если не будет. Пусть играет.
Сколько потом было этих травм. Все лицо штопано-перештопано. Руки-ноги не в счет. Уж чего-чего, а боли я натерпелся. И это заставляло соображать, изобретать себе какие-то приспособления, усовершенствования. Почти сразу же я стал пытаться ловить шайбу крагой, которую надевал на левую руку, – так мне было удобней, в правой я держал клюшку. Тыльная сторона краги от удара все-таки защищена, а ловить ладонью – сильный удар иной раз случается, больно. Я нашил на ладонь фетр – несколько слоев – и прочно, и не так больно. Или ловушки эти. Специально ездил на кожгалантерейную фабрику, и долго мы там с инженером обсуждали, как лучше ее сконструировать, чтобы действительно ловушкой была.