4
«Солдаты любви никогда не спят …»
Эксперимент
Увидев меня на пороге, Марк ехидно улыбается:
— Доброе утро, последний герой! Как все прошло?
— Никак. Релаксация с последующим засыпанием, умираешь медленно и незаметно, как будто растворяешься. Лучше бы я еще раз на машине разбилась, — я снимаю в прихожей куртку, ботинки. Мы идем на кухню.
Достаю из рюкзака бутылку пива.
— Мы будем отмечать твое возвращение?
— Если бы ты знал, как я хочу стать невозвращенцем. Горло болит — надо теплого пива попить, — открываю бутылку, выливаю содержимое в кружку, ставлю на газ.
— Знаешь, после этого раза что-то не так, как всегда. Тело всю ночь в холодной воде в ванной пролежало — теперь в горле першит и шрам побаливает.
Закатываю рукав свитера, дотрагиваюсь до запястья.
— Раньше такого не было.
Осторожно снимаю кружку с огня, отливаю немного пива в чашку, сажусь за стол и пью медленно, словно пробуя впервые.
Марк отходит к окну, прихлебывая недопитый чай. Растягивая слова, начинает говорить:
— Все эти твои самоубийства — пустышки, форма без содержания, технический момент, игра дурацкая… И зачем ты это делаешь — не понимаю… В медицинском центре за одну вакцину тысячу унитов просят — это же целое состояние. А ты — то вешаешься, то — он лениво переводит взгляд на мои руки, — вены режешь.
— Это для них тысяча унитов, потому что они знают, что у них жизнь одна и смерть одна. А для меня сейчас жизнь ничего не стоит. — Я наливаю еще немного пива в чашку. — Почему-то в эксперименте Сперанского со всего мединститута только пять человек согласилось участвовать. Тогда еще вакцину только разрабатывали, никто не знал точно, сможет ли она стать «прививкой от смерти». А Сперанский все шутил: «У вас, как у кошек, будет девять жизней».
Около месяца нам вводили инъекции то одного препарата, то другого, что-то проверяли, отправляли на разные процедуры. После дипломирования мы разъехались, кто куда. И вскоре начали твориться чудеса.
Один из нас поехал с группой альпинистов на Кавказ, сорвался в пропасть. Его даже искать не стали. А он остался жив. Решили, что ему просто повезло. Но когда в авиакатастрофе единственным «воскресшим» тоже оказался один из группы Сперанского, стало ясно — эксперимент прошел успешно. По крайней мере, на организм этих двоих препараты профессора оказали ожидаемое влияние.