И она с вызовом вздернула вверх крепкий подбородок.
- Ну, ну, Линочка, говори, что у тебя за замечательный мысли? - небрежно и несколько снисходительно вопросил Арнольд. - Ты знаешь, на каком транспорте можно догнать по машину? На воздушной подушке? Но у нас нет судна на воздушной подушке, а то можно было бы попробовать.
- Нет. - спокойно ответила Лина. - на ваших мускуловиках. Только не на двуногих...
- На лошадях!!- Арнольд весь осветился и хлопнул себя по коленям. - Замечательно...только как это будет выглядеть? Они же в стадии разработки, и, насколько я помню, у нас только одна наездница... нет, в самом деле, это ты здорово придумала. Все прекрасно, все, за исключением только одного. Как ты справишься с двумя взрослыми мужчинами, а ведь у них и мускуловик, скорее всего, тоже есть.
Лина небрежно пожала плечами.
- Дадите мне оружие. В конце концов, пусть со мной Петрович поедет. Лошади не настоящие, спину им не собьешь.
- Я? - Петрович, приземистый и широкий, аж попятился от возмущения. - Я буду садиться на это существо? Да ты меня на лошадь не заставишь залезть, не то что на это... даже не знаю, как сказать. И потом - я ей совершенно не умею управлять.
- Да ничего там сложного нет...- отрешенно проговорил Арнольд, уставившись куда-то в колени Саньку. - ничего там сложного нет, принцип управления такой же, как и у нормальной лошади.
- Да ты сам на них сидел?
- нет, не сидел, да я и на настоящей то не сидел ни разу, так что оценить нашу работу может только Лина. Лина, как они управляються?
- Как обычно - с обычным пренебрежением лошадницы к чайнику ответила Лина. - при помощи трензеля и шенкеля. Все банально. Все очень, очень просто. К тому же у них нет характера, как у нормальных лошадей, они не будут со всадником бороться. Послал - она пошла, послал быстрее - она пошла быстрее. Галоп- так галоп, карьер так карьер... только держись. Ну если на карьере сесть на полевую стойку, то вообще прекрасно. А по другому не получиться... - вдруг начала она объяснять ни к селу ни к городу. - если идти хорошим полевым галопом, то по другому нельзя, нога обязательно провалится в стремя, и если не дай бог лошадь упадет, то писец вам настанет. Либо кости переломает, либо будет бежать и отбивать со страху по вам. Один удар копытом - и все...
- Я могу с ней поехать - услышал Саня чей-то голос и по устремленным на него удивленным взглядам понял, что сморозил это сам.
Арнольд, шагая широко и плавно, обошел Саню по кругу, рассматривая спутанные пряди его затылка, потом хмыкнул и посмотрел на Петровича.
- Ну и как ты считаешь? Можно его отправить? С одной стороны, конечно, его, как Лиину, ничто здесь не держит, но с другой стороны, девочку одну отпускать нельзя. Пару человек, она, конечно, может покалечить, это без проблем, но кто знает, может у них охрана их мускуловиков. Тогда ей нужно будет прикрытие. А это вот наш герой уже доказал, что ничего невозможно нет. Одного он машиной задавил, другого подушками закидал. А?
Петрович глубоко вздохнул и кивнул круглой седой головой. Арнольд повернулся к Лине.
- Линочка, деточка, ты, пожалуйста, проследи, чтобы он не убежал. Если его там прибьют, ладно, он все равно нам послужит, а вот если сбежит, то будет неприятно. Мало ли что у него на уме. Можешь его слегка... только слегка... покалечить...
Саня поперхнулся от возмущения, Лина смотрела на него, закусив нижнюю губу, а хозяин извинительно хлопнул его по плечу.
- Извини, ты у нас человек новый, и столько хлопот уже доставил. Просто не знаю, чего от тебя ждать. Вот если докажешь, делом докажешь, что ты достоин доверия, тогда мы тебя выдвинем. Будешь получать много, много денег, гораздо больше, чем при создании копии. Ладно, молодые люди, давайте, дерзайте...
Лина фыркнула, глядя на Санька с подозрением - но если у нее и были сомнения и подозрительны мысли, то она оставила их при себе. Зато Петрович колебаться не стал - он прихватил Саню за локоть, крепко, будто тисками, и угрожающим низким тоном загудел.
- Парень, я не смогу тебе составить компанию в вашей погони, в горячей крови, но если что - я тебя из под земли достану. Всю округу прочешу, но найду.
- Да хватит уже, а? - возмущенно воскликнул Саня, с усилием выдираясь из каменных пальцев начальника охраны. - Сколько можно меня запугивать? Садитесь сами на коня, или что тут у вас его заменяет, и скачите... или что они делать будут. Я не знаю, может, они полетят. Сначала хозяина ваш меня на понт берет, каждую секунду чем-нибудь да пугает, теперь вы еще... сколько можно, я вас спрашиваю? Вы что, боитесь, что я приставать к ней начну? Так знайте, что я пристаю к каждому существу, у которого меж ног ничего не болтается. Вот и все. И вообще - она не в моем вкусе. Понятно?
Лина вспыхнула, гневно раздув ноздри, пронзила нахала прямо- таки испепеляющим взглядом, но ничего не сказала. Только дернула головой, приглашая двигаться за ней, и пошла, даже выпрямленной напряженной спиной выражая свое негодование. Саня устремился вслед, не зная, то ли опасаться ему, то ли радоваться.
Конечно, он вызвался ловить неведомых беглецов не от широты душевной - он и сам был бы не прочь слинять из этого странного места, как только будет такая возможность. А если возможность щедро предоставлена благосклонной судьбой, то отказываться от нее будет непростительным грехом.
Так что он бодро шагал за молчаливой азиаткой, бросая косые взгляды на окружающий его пейзаж - и ровным счетом ничего интересного в нем заметить не мог. Старые деревья и буйный подрост скрывали все - разве что изредка сквозь сплошную стену голого кустарника и неохватные стволы сосен виднелись какие-то скромны одноэтажные строения.
Шли они уже минут десять в гробовом молчании. Саня вдруг ощутил робость и пожалел, что связался со странной девицей... хотя, кто его знает, останься он под присмотром Петровича или того же чудика Арнольда - не устроили бы они ему допрос, да с пристрастием, да с применением непопулярных мер, как любил говорить главный охранник? Так что уж лучше с ветерком прокатиться на чуде современной техники, тем более что техника эта, по словам его провожатой, к людям настроена дружелюбно. То есть передний конец у нее не кусается, а задний не лягается, и не возникает желания вышибить седока из седла одним могучим ударом спины.
Санька ничуть не настораживало то, что на лошади он сидел раза два в жизни - последний раз для него чуть на закончился увечьем. Спьяну он решил прокатиться на вороной кобыле соседа, и тот широким жестом находящегося под сильной анестезией человека ему это разрешил. То, что кобыла прижимала уши и норовила залепить по людям грязным копытом, его не испугало, о тонкостях верховой езды в деревне и не слышали - и с третьей попытки Саня взгромоздился на старое, белогвардейское еще, кавалерийское седло. Кобыла стояла, как вкопанная, и хозяин, выстроив виртуозную матерную пирамиду, взялся за дрын...
Когда он спросил Санька, подняв и обтерев от навозной жижи лицо - ну как тебе? - тот затруднился ответить. Он помнил только, что жесткое седло под ним немилосердно било ему по заду и более нежным местам, двоящийся мир вокруг метался и подпрыгивал, потом вдруг черная голова со страшным оскаленным желтыми зубами, изогнув шею, потянулась к его колену, легко сняла из седла и легким движением отшвырнула в сторону.
Избавившись от груза, черная, как преисподняя, кобыла пустилась по двору вскачь, иногда пропарывая воздух ударами задних копыт...
Саня вспомнил, как потом распухшее колено стало напоминать футбольный мяч игривой радужной расцветки, как он две недели лежал на печи а сосед, чувствуя себя виноватым, под полой таскал ему мутный самогон. Вспомнил и поежился - чего только не сделаешь ради свободы. Потер колено, которое вдруг напомнило о себе тягучей ноющей болью, и спросил Лину.
- Скажи-ка мне, звезда востока, долго нам еще шкандыбать? А, понял, пришли...
Сам себе ответил Санек, втягивая ноздрями характерный запах и возмутился.
- Ты же говорила, что мы на роботах поскачем? Что у вас роботы срут, как полковые лошади?
Лина опять же не удостоила его ответом, но потом, через пару шагов, все же снизошла.