- Ну конечно, нас с тобой используют сейчас и будут использовать еще долго.
- Пока не помрем? - проявляя сообразительность Санек.
- Да нет, не пока не помрем. Вот именно после смерти и начнутся самые приключения. Знаешь, как смерть называлась у индейцев? Ну, пока их не вывел окончательно сброд со всего мира?
Саня поднимал брови в знак того, что не знает - раз, и не понимает, кого Арнольд называет сбродом - два, и получал охотный ответ.
- Индейцы называл смерть великой тайной. Поскольку только после того, как она придет, человек получает ответ на все мучавшие его вопросы. Я с ними абсолютно согласен... только после нашей смерти и начинается самая интересная жизнь.
- А - Санек понимал, куда дует ветер, и ему сразу становилось скучно. Он не любил попов во всех их проявлениях, хотя смутно соглашался, что после редких визитов в деревенскую церковь ему становилось легче. Да и пить почти не хотелось. Но разговаривать о рае и аде ему совсем не хотелось.
- Да знаю я - вяло отвечал он своему старшему то ли тюремщику, то ли благодетелю - будешь грешить - в ад, не будешь грешить - в рай, на фиг. Что нового в мне рассказать хотите?
Лицо Арнольда озарялось улыбкой. Причем, как оказывалось, это была улыбка бойца, радующегося предстоящей схватке.
- Да, да, точно. Так куда ты себя направишь, не будешь ли любезен мне рассказать?
Санек смущался. Он себя никак не видел на раскаленных сковородках, среди воплей, запаха жареного мяса и смрадных существ, весело шурующих в углях кочергами. Скорее... вот тут всегда возникала заминка. Рай в его представлении как-то смазывался, возникшие картины должны были направить его совсем в другую сторону.
- Понятно. - делала вывод Арнольд, ехидно наблюдая гримасы борьбы на не отягощенном следами интеллекта лице подчиненного. - Про ад и думать страшно, а в рай грехи не пускают. Кстати, а где он, это рай?
Вопрошал Арнольд с самым невинным видом и смотрел, как Саня постепенно заливался краской.
- Где, где... в гнезде. На небе, вам это что, неизвестно?
- Нам известно, что его там нет. Его нет и атмосфере, ни в космосе. Его нет даже в нашей галактике. Так где же он, скажи?
- Откуда я знаю? - совершенно искренне и справедливо возмущался Саня. - я его, что ли, придумал? Вот спросите у евреев, пусть они вам все объяснят. Я человек верующий, значит я должен верить, а остальное меня не касается.
- ну да, ну да... - похоже, Арнольда этот довод просто сразил. - действительно, зачем верующему логика? Так вот, на месте церковников я бы принял два варианта ответов.
Он замолчал и подождал вопроса, но Санек, обиженный за церковь, только наморщил лоб и вздернул пробивающуюся бородку.
- Ну так вот...либо рай находится на другой планете, либо в другом измерении. В перовом случае есть только один вопрос - чем эта, другая планет лучше нашей? Почему душа должна так долго лететь невесть куда сквозь ледяную пустоту космоса?
- К церковникам, к церковникам - замахал руками Санек, раздосадованный тем, что ничего сказать не может... Арнольд посмотрел на него отрешенным взглядом и грустно ответил.
- Так вот в твоем лице я к ним и обращаюсь... только, как и ты, они мне ответа дать не могут. Ладно, придется подождать прихода великой тайны... жаль, что я с тобой не смогу поделиться. Придется тебе самому на эти вопросы отвечать.
- А второе? - вопросил Санек, которому очень не хотелось самому отвечать на вопросы, в которых давно уже плутают лучшие умы человечества.
- А, ну второе... конечно, в другом измерении. Для того, чтобы это принять, надо принять и то, что мир гораздо сложнее того описания, которое дали ему древние евреи. Но вот по непонятно причине мы за это описание держимся. Это очень, очень грустно...
- Вообще-то да... - Санек вдруг почувствовал азарт ниспровергателя догм. - да, действительно, если они есть, то где они? Даже если допустить, что они есть, то почему мы их не видим? Значит, они в тех местах, до которых мы пока не может добраться. Значит, они либо в космосе, в далеком космосе, либо в другом измерении. То есть вот тут, рядом.... Если вы правильно говорите, что вселенная, и земля тоже, похожи на луковицу....
- Да не на луковицу - Арнольд словно очнулся от забыться. - да не на луковицу, скорее на клубок перепутанных ниток из разного материала. Вот это будет гораздо более точное определение.
- Так значит, нет бесконечно вселенной?
- Есть. Только она немного не такая, как нам кажется. Другая. Как телефон. В одном месте набираешь номер, а в другом раздается звонок.
Новая ассоциация загнала Саню в тупик. Все-таки он весьма странный, этот гений. Хотя что с них, гениев, взять, все у них не как у людей. То вселенная похожа на клубок ниток, что она похожа не телефон... Саня, на свою беду, не мог мыслить отвлеченно. Он мог представить, что люди живут не на круглой планете, а на телефоне, с которого чья-то рука регулярно снимает трубку. Когда этот кто-то, которого он смело назвал богом, берет тряпку и протирает телефон, происходят катаклизмы, материки либо раскалываются, либо ползут, сминая друг друга, вымирают тысячи животных.... Для человека, который протирает телефон - простых микробов, чья жизнь не заслуживает внимания. У Санька вдруг навернулись на глаза слезы.
- Ты что? - полюбопытствовал удивленный Арнольд. Санек всхлипнул.
- Обидно. Почему он к нам так относиться? Надоел ему человек, он его хлоп - и убрал. Мы что, клопы какие-нибудь?
Арнольд встал, изогнул худое тело так, что хруст прокатился по всем суставам, потом подошел к Саньку, дымя так, что двигался в сплошном сизом облаке.
- Вот эта проблема не дает покоя уже множеству поколений людей. Понимаешь ли... сначала богов просто примитивно задаривали, то есть покупали их расположение. Сам понимаешь, что торговые отношения могут строиться только на взаимном доверии партнеров и выполнении взаимных обязательств. Если божество, которому человек принес, например, одного годовалого тельца, его тук и печень, не выполнял свое обещание, что человек, недолго думая, шел к другому богу. Понимаешь ли, он полагал, что боги существа такие ревнивые, как и люди, и никогда не отдадут своего поклонника другому. Конкурирующей фирме, так сказать. Ну и постепенно религия вылилась в механическое выполнение обрядов, не более того.
Потом в еврейский город пришел человек, которого до сих пор не неясной для меня причине называют человеком добрейшей души. Он своим примером показал, что для бога все равны - даже своего любимого сына он отдал на растерзание толпе, что ж говорить о любом просто человеке из этой толпы? У него нет вообще никаких шансов. Получалось так, что привычные обменные отношения уже не работают, жизнь трещала по швам...
- ну и что?
- Да то, что если ты даешь, ничего не получая взамен, то это очень странно...хотя, конечно, в одном единственном случае это можно понять и даже зауважать.
- В каком?
- А ты как думаешь? Ты будешь дарить дорогие вещи незнакомому человеку, бандиту с большой дороги или просто попрошайке? Ты отдашь последнюю рубаху?
Саня пожал плечами. Глупый вопрос. Конечно, не отдаст.
- А любимому человеку?
Саня пожал плечами. Очень глупый вопрос. Конечно же, отдаст. Может быть.
- Ну так вот... для того, чтобы принять законы, которые напрочь ломают сложившиеся жизненные стереотипы, люди должны были полюбить нечто, что они никогда в жизни ну увидят. Полюбить такое отвлеченное понятие нелегко, гораздо проще любить близкого человека. Оттуда и появилось понятие Отец. А поскольку он отец, то знает гораздо больше нашего, и спрашивать его не полагается. Все равно ничего не поймешь.
На самом деле все по-другому...
- Что по-другому? - вдруг непонятно на что обиделся Саня. - что там такого по другому? Да, люди любят бога. Что тут странного? Да, они любят того, кто их создал.
- За семь дней. Нет, вру, за шесть. А на седьмой он просто отдыхал. Примерно так же, как и древние евреи. Забавно, тебе не кажется?
- Что забавного?
- Да страх. Насколько они были напуганы окружающей их суровой и жестокой природой, что решили отгородиться от нее. Маленькие и слабые существа, стоящие, в общем, в одной цепи со всеми существами, населяющими пустыню, вдруг отгородились от нее в необъяснимом высокомерии. Они умирали от жажды и болезней, они не знали и сотой доли чудес, которыми полна земля - но уже приравняли себя к богам и присвоили себе право владеть всеми соседями.