Санек поднял руки и опустил их наигранным жестом отчаяния. Он уже потерял нить разговора и не понимал, кто кого создал, кто кем овладел...
- Еврейский бог не отличим от них самих. Так же, как русское православие очень похоже на нас. И никто не похож на того, кто принес в мир новый завет - для того, чтобы остановить сползание человечества в пропасть.
- Сползаем? - то ли шутя, то ли серьезно спросил Санек и Арнольд, глубоко затянувшись, ответил.
- Да, сползаем. Можно еще поменять кое-что... вот над этим мы тут и работаем.
- Прямо американский блокбастер. - усмехнулся Саня, надеясь, что немного заденет Арнольда. Ему уже надоело слушать отвлеченные рассуждения, следить за извилистым ходом его мыслей, соглашаться с тем, в чем ни черта не понимал и чувствовать себя при этом полным дерьмом.
- Американский.... Что? - лениво поинтересовался Арнольд.
- Блокбастер. - раздельно произнес Саня, наконец-то почувствовал свое превосходство. - это фильм, который лучше других, который всем нравиться.
- Вот как... его называют блокбастером до показа, я полагаю?
Саня слегка смешался но, подумав, был вынужден согласиться.
- Ну это... в общем, да. Сначала говорят, сколько денег в него вбухали, потом говорят, что это блокбастер, потом рассказывают, сколько миллионов собрали в прокате.
- Ну и что там... с американскими фильмами? - казалось, что Арнольд спрашивает по инерции, углубленный в свои мысли.
- так они очень любят спасать мир.
- Кто мир спасает?
- Супергерои...
- А, понятно, это значит самые лучшие из героев. Забавно... забавная цивилизация. Первая, пожалуй, в мировой истории, которая сумел построить целую индустрию на эксплуатации самых грязных и низменных инстинктов. Страна, в которой не ценится ничто, кроме денег. Не ценится красота, искусство ... Джек Лондон знал, о чем писал, когда выводил своего Брисса. И Митчелл тоже знала, когда возмущалась поклонением целого народа проститутке. И никто не пристыдил все тот же народ, который праздновал одномоментное уничтожение двух городов - причем пострадали невинные люди. - Арнольд поморщился и поднял палец. - Только не надо говорить, что там был жуткий строй, что все они преступники, что рабство процветало и так далее... дети-то причем? При чем тут они? И еще несколько поколений потом умирали от страшных болезней - а американцы только радовались. Ты хочешь сказать, что я похож на них? Ты лучше тогда в морду мне плюнь. Это менее оскорбительно. Только они могут присвоить себе победу во второй мировой войне - хотя любой дед-партизан сделал гораздо больше. Но их трусливая позиция не соответствует имиджу сверх-державы, поэтому они нагло переписывают историю, хотя еще не умер последний участник войны. Только они могут из шедевров литературы делать бесконечные пустые сериалы, только они могут предлагать в школах сокращенные версии великих романов...америкашки.
Вложив в последнее слово все возможное презрение, Арнольд вскочил и Саня вжался в диван - у него даже челюсть заныла в предвкушении удара...но обошлось.
Саня не знал, точнее - забыл, что есть только несколько вещей, которых не стоит упоминать при Арнольде, в их числе - популярную музыку и Америку. Арнольд ходил из угла в угол, иногда по узкой спине проходила самая настоящая дрожь омерзения. Саня молчал. Он как раз хотел польстить ему, сравнив то, что делают на этом то ли заводе, что ли полигоне с лучшими фильмами Голливуда - и так вот попал.
- Нет, я просто хотел сказать, что вы делаете то, что никто никогда не делал...
Арнольд благосклонно отнесся к неловкой попытке польстить и сгладить промах.
-Да, я это знаю. Знаешь, что самое печальное в нашей с тобой...и всех остальных тоже - он длинной рукой провел плавную дугу. - наша беда в том, что то, чем мы занимаемся, никому не нужно.
Саня открыл рот да так и остался сидеть... как это - никому не нужно?
- Никому не нужно. Потому что электронный мускул просто упразднит большинство видом современной техники... кое-что, конечно, останется, но далеко не все. И вот ты сам подумай - что будут делать могучие технические концерны? Куда денутся сотни тысяч рабочих? Ну и так далее. Вот так, мой дорогой... вот америкашки, которых я презираю настолько, насколько презрения хватает, мигом бы мое открытие украли, а может и не украли, а купили, дали бы мне самую престижную премию и опять, пока прочий мир раскачивался, сделались бы ведущей страной. Они это могут...
- Ну так...- начал было Саня и осекся под колючим взглядом.
- Вот и в тебя эта отрава проникла... хотя что с тебя-то брать. Все твое поколение такое - продаст все, и душу тоже, ради бессмысленных бумажек. Меня убьют в России, пусть убьют, даже скорее всего - убьют, но америкашкам я свое изобретение не продам.
- Его продадут те, кто вас убьет - мрачно сказал Саня и Арнольд вдруг оскалился жутковатой улыбкой.
- Не получиться, мой мальчик...сам по себе этот материал ничего не стоит. Ни один химический анализ не даст ничего, кроме состава. Я тебя уверяю, что создание химического мускула настолько сложно, что пройдет не меньше восьмидесяти лет, прежде чем они придут к моему результату. Мне просто повезло, кроме того, я гений. От того, что я гений, мне не тепло и не холодно, но это факт, я к нему привык. Если ты хочешь меня убить и разбогатеть, давай, приступай...
Саня вжался в диван - Арнольда занесло, он впервые видел его таким...в углах рта собралась голубоватая пена, глаза вылезали из орбит - но говорил он при этом тихим, словно придушенным голосом. Саня на секунду сжался от страха - ему показалось, что Арнольд действительно сошел с ума, но вдруг тоже вскочил.
- Что ты херню городишь? - завопил он, толкая начальника в костистую грудь - ты совсем рехнулся от власти? Ты что, мне тоже проверку хочешь устроить? Ну давай, давай, накачай меня сывороткой правды, а можешь сульфазином, он мне тоже знаком... давай, я расскажу тебе, как у меня отец от туберкулеза умирал, как мать потом человеческий облик теряла с каждым глотком!! Рассказать тебе, как я твоего мускуловика сбил и как он в пыли круги навертывал? Что тебе еще рассказать? Или ты меня сразу к Петровичу в обработку отдашь? Что, кстати, делают с теми, кто не угоден тебе оказался? Кто знает больше, чем положено? А? Собакам их скармливают?
Арнольд не ожидая такого отпора отшатнулся назад и изумленно смотрел на Санька. Потом положил теплые руки ему на плечи и, надавливая ровно и уверенно, заставил сесть.
- Успокойся...я сказал - успокойся... ну да, крыша съехала немного, как сейчас говорят, бывает, это просто перевозбуждение. Мысли имеют свойство возбуждать, почти как стимуляторы...
Саня сидел, его била дрожь, даже зубы клацали. За все время общения с хозяином такой взрыв эмоций он наблюдал впервые - и испугался, и насторожился. Под внешностью мягкотелого интеллигента скрывался жестокий истерик, который, обладая всей полнотой власти на этом крохотном участке земли, действительно мог сделать все, что угодно. Разговоры о счастье родины остались только разговорами - если ты действительно хочешь что-то изменить в существующем порядке, так будь добр выйти из подполья, а там будь что будет. Но Арнольд сидел потухший, зажав прыгающую сигарету в пальцах - и говорить с ним на эту тему сейчас было просто бесполезно.
Санек не стал больше ничего говорить. От разговора с хозяином, как это бывало и раньше, осталась только досада и раздражительность - в глубине души он чувствовал, что в истерично выкрикнутых словах много правды, но вот принимать такую правду просто не хотелось. Он взял очередную сигарету - какую уж по счету за этот вечер - и с отвращением затянулся. Надо было что-то сказать. Санек погрыз фильтр, потом, так и не найдя подходящих слов, подошел к окну и уставился в непроглядный чернильный полог за окном...