- Да, тут все просто - не стала спорить Зотка. - так просто, что даже скучно. Вот нам и приходиться против всего выступать.
- По-ня-тно. - отчеканил Саня. - И что, против чего вы еще выступаете?
- Мы протестуем....- зловещим шепотом проговорил Снэк - протестуем против доминации Совета Тысячи. Против их таинственности. Поскольку никто никогда не видел, то протестовать довольно тяжело...
- Это точно. - небрежно согласился Санек. - вот были у нас такие козлы, бюрократами назывались. Так ты ему в лицо говоришь - что ж ты, морда козлиная, делаешь? Что ж ты человеку, падла, жить мешаешь? А он тебе в ответ - а я не виноват, у меня инструкции. Вот найти бы того, кто эти инструкции создал, да по голой морде его, по голой морде...
Санек не стал рассказывать, как система намертво соединила и жертв, и загонщиков, после своего краха оставив их в растерянности перед неизвестностью. Многие поменялись ролями, многие садились со своими гонителями за стол примирения, многие попытались бороться с новым строем - и оказались не у дел.
- Ну хорошо, допустим, знал я таких принципиальных борцов. Им все равно было, с кем бороться, лишь бы бороться. Был Советский Союз - подкапывались под него, появился наш родной дикий капитализм с американским искусственным оскалом - давай бороться с ним. А вы то против чего идете? Что вам тут не нравиться? Баб мало? Да вы бы наших надувных видели... страшнее атомной войны. Да и живые тоже были так себе... хотя... нет, все таки были красивые.
- Мы против всего этого. - Снэк встал, обвел рукой стены своего дома, хотя по значительности позы было ясно, что имел в виду он вовсе не дом. - Против них.
- Да против кого? Против этого вашего совета тысячи? Да как вы против него будете бороться, если вы его даже в глаза не видели? Видели или не видели?
Потомки переглянулись и пожали плечами. Потом Зотка равнодушно ответила.
- Ну и что ж, что его никто не видел. Они же есть. Кто-то же событиями под куполом управляет, как же иначе?
- Ну они живые? То есть к ним можно подойти, взять за жабры с сказать - ну ты, советник, я хочу настоящую бабу, а не эту искусственную красавицу, я хочу настоящего мяса, а не гавно, которое мне присылают по этому...
- Пище приемнику...
- Пищераздатчику, вот как надо говорить. Да, не это гавно, которое мне присылают по этому вот пищераздатчику. Я сам хочу забить барашка и сделать из него шашлык... так что давай, дорогой, устрой-ка мне все это, а не устроишь, так я сам себе устрою. Вот пойду за стены и как замучу хороший такой шашлычок с бабами и выпивкой...
Ребята смотрели на него так, что, казалось, глаза вылетят из орбит и поскачут по полу белыми мячиками.
- Да вы что!!! - в одни голос воскликнули они, переглянулись, потом Снэк продолжил.
- Как так можно!! Мы, люди высокого интеллекта, не должны связываться с племенами, которые стоят на низшей ступени развития. Они же нас самих пустят на этот... как вы там сказали?
- Шашлык?
- Вот-вот. За куполом жизни нет, нормальной человеческой жизни. Да для того, чтобы просто пойти на антиграв, мне приходиться очень долго, кропотливо, можно сказать, готовить себя и ее. Вот последний раз - видите, чем закончилось?
Снэк требовал если не сочувствия, то хотя бы понимания, но Саньку было не до того. Его, как Остапа Ибрагимыча, несло.
- Ну и что? Чем закончилось? Ты вышел за стены своего купола и кого увидел? Демиурга, блядь. Творца, бубеноть. Кто этих всех ваших мускуловиков спас от разрушения, то есть, говоря по другому, создал? Я!! Если бы вы знали, дети мои, если бы вы знали, как это было тяжело. Вот поэтому я и говорю вам - идите за стены и живите друг с другом, а не с резиновыми подобиями человека. Вам плевать, худые бабы или толстые, мохнатые мужики или пузатые - идите, говорю я вам, и живите друг с другом, как Адам и Ева!!
В молчании, повисшем над тремя такими разными людьми, можно было бы услышать, как пролетает муха - если бы насекомые под куполом водились. Так было слышно только мелодичное урчание у кого-то в животе. Санек блаженно потянулся, так что урчание заглушил звучный хруст суставов, уложил ногу на ногу, глотнул из фляги и закурил. Потом он, внимательно прищурив левый глаз, осмотрел с ног до головы Зотку и пожал плечами.
- Девка ты вполне даже ничего, как я погляжу... зачем тебе эти резиновые уроды? Давай-ка я тебя со Снэком обвенчаю, коли я тут в роли бога выступаю. Будете жить у меня, как муж и жена, будете добро наживать и детей рожать... чем не жизнь? Потом разломаем этот купол на хрен и пойдем новые странные открывать, искать новые земли и новых животных. Вот жизнь у нас начнется, ребята, вы себе даже не представляете, какая это классная будет жизнь. Не жизнь, а сказка...
- Постойте...в смысле, не пустобулькай...- проговорил Снэк и в растерянности развел руками. - Ты же сам писал, что...
- Я - писал?!!!! - выдохнул Санек и лишился дара речи. Для того, чтобы прийти в себя, ему понадобилось не меньше минуты. Потом он внимательно посмотрел на своего далекого потомка, пытаясь понять, шутит он или нет, и наконец проговорил.
- Вот так. Значит, я не только бог, но еще и писатель. И много я накропал?
Снэк встал и отошел в сторону. Санек, не очень уверенно покачивая пьяной головой, смотрел ему вслед - и вдруг увидел такое, что хмель разом слетел с бедовой головы... он и раньше обратил внимание на странную рамку на стене, но не стал задаваться вопросами - решив, что это очередное творение неистребимого в веках бездаря. И вдруг стена в границах рамки исчезла, и в нише появилась его собственная голова. Саша встал, как завороженный, подошел и стал рассматривать самого себя с близкого расстояния. Конечно, его облагородили, и очень даже сильно - этот румянец, как на детской попке, неестественно алые губы, уложенная волосок к волоску борода... и задумчивый, проницательный, устремленный в будущее взгляд. Правда, создатели бюста ошиблись в цвете глаз - вместо родного, неопределенного, серо-желто-зеленого под бровями густел насыщенный карий. В основном все было на месте - даже горбинка в пьяной драке перебитого носа присутствовала. Саньку стало интересно, сохранили ли создатели бюста пятачковую лысину, он протянул руку...
- Отойди, неблагодарный... - вдруг прогудела его собственная голова и черное стекло уставилось прямо в зрачок прообраза. - как ты посмел не отчитаться перед своим повелителем о пройденном дне?
Сзади послышался приглушенный стук - растерянно обернувшийся Саня увидел согбенные спины бухнувшихся на колени Снэка и Зотки. Он невольно отступил на шаг и пожал плечами.
- Мне то тебе что рассказывать, морда румяная? Я это ты и есть. Что уставился, паразит? Давай сюда книжку и закрой хавло. Ей, потомок, как убрать это мурло из виду? Ты кого больше боишься, оболтус? Мою резиновую голову или меня самого? Убери, говорю, меня эта расчлененка раздражает... книжонку я взял.
Голова еще шлепала губами, еще гудела какие-то претензии, но створки перед грозным стеклянным взором уже захлопнулись. Санек вздохнул с облегчением.
- Вот блин, вот кошмар - пробормотал он себе под нос. - Вот ужас-то какой... как теперь уснуть? И вы что... этой морде... каждый день отчитываетесь?
- Мы - экстремалы. - Гордо выпрямил спину Снэк. - мы перед ним... перед тобой... то есть перед головой этой зачухленной не каждый день отчитываемся...
- Ты фильтруй баражир, точилка ракообразная...- добродушно ответствовал Санек. - а то сейчас как хлюпну тебя в нос, и отправишься в поднебесную...
Он уже углубился в чтение и теперь в задумчивости с жестяным звуком скреб бороду.
- Вот как значит... вот такие пироги...вот как я повернул.... А что, трипи-напи, довольно талантливо написано.
ОН поднял голову и посмотрел на ребят, которые наблюдали за ним с восторгом на лицах.
- Хотя я не помню, когда я все это успел написать. Пьяный, что ли, был? Ну да, наверное. Когда мне Костик первый компьютер принес, я видимо в радости это и написал. К тому же пить так, как мы пили, это что-то. Там можно "Войну и мир" накатать и даже не вспомнить.