- Ребята, только не понимайте все так буквально. Те, за которыми мы с Линой охотились, уже перед гибелью своей отбросили в сторону ключи. Сами ключи ничем не интересны, но вот брелочек на них... короче, он изображал член. Там была кнопочка, батарейка. Нажимаешь на кнопочку - член встает. Такая вот пошлятина. Ну я и показал офицеру. Тот заржал сначала, не спасет тебя игрушка, говорит. А вот когда я объяснил ему, что к чему, он задумался. А когда оказалось, что у меня есть план, как пройти к складу мускуловиков за территорией завода, он меня и расстреливать не стал. Вот так все просто. Как ни странно, порядочный мужик оказался. Зверь, конечно, но что уж тут поделаешь. Вот именно он и начал раскручивать мускуловиков в мире. Меня деньгами ссужал. С каждой продажи процент капал. Ну вот, вкратце, и все. Давай еще по маленькой дернем.
Рут не слышал предложения, подкупающего своей новизной - он сидел, сжав голову руками и уставившись в пол.
- Господи, из какой же грязи все это поднимается - простонал он, потом схватил бутылку и стал вливать в себя водку из горла. Поперхнулся сразу, непривычный к спиртному человек, долго и мучительно выкашливался, шел багровыми пятнами и промаргивал слезящиеся глаза.
- Да - согласился Санек, хрустя огурцом. - Все поднимается из грязи. Твое предок деньги-то украл, хотел на них всеобщее счастье построить. Вы не поверите, что я уже третий рай за свою жизнь наблюдаю. И ничего хорошего ни в том, ни в другом, ни в третьем не вижу. Может, хватит уже экспериментировать, а?
- Ну так ты же не достоин...- поднял слезящиеся глаза Рут- ты же не достоин всей вот этой посмертной славы? А? Мой предок достоин, я достоин, поскольку во мне течет его кровь, а ты не достоин. Ты с самого начала - о, я много раз смотрел видеозаписи, которые мой прадед отсылал человеку, про которого до сих пор ничего не известно.- ты с самого начала хотел погубить всю идею... так почему же ты, а не я?
- Странный ты товарищ, Рут, вот что я тебе скажу. Рассуждаешь, как пятиклассник. Почему ему, а почему не мне? Да потому, дорогой, потому. Потом что так фишка легла. Потому что вот он - Санек потыкал указательным пальцем в небо - потому что вот он так решил. И его планы никому изменить не удастся. Я что? Я так, муравей под пяткой. Сделали из меня идола, и что тут такого? В мое время идолов делали на каждом шагу, поклонялись, цветы дарили, готовы были жизнь отдать. Ну стоит тут моя башка, что такого удивительного, сам подумай? В наше время, до появления мускуловиков, никаких там говорящих голов, которым каждый вечер надо исповедоваться, не было. Все было проще. Дуры девки находили себе всяких визгливых кумирчиков, и поклонялись им. Вот кумирчики, те кайф, конечно, получали. Ну скажи мне, Рут, чему ты завидуешь? Вот, смотри, Зотка сидит. Она как меня увидел, так такими матюгами крыть стала, что даже мне поплохело. Я ей уже надоел, я ей противен. Ты хочешь быть противен вместо меня? Пожалуйста, давай. Я, честно говоря, не против.
- Я? - неизвестно отчего вскрикнула Зотка, потом вдруг вспыхнула зарей, опустила ресницы и тихо продолжила. - Да, наверное. Но я же вас настоящим не видела. Я же не видела, какой вы.
- Какой, какой - заторопился Саня, которому очень не понравились эти признаки влюбленности. - обычный. Не похож на бога. Выпить люблю, ничего не делать, баб тоже. Очень люблю.
Он помолчал, хмурясь и шевеля пальцами в бороде.
- Хотя, конечно, с этим надо кончать. Не хочу я божком быть, и баста. Ну что я за бог, которого никто не слушает? Даже совет гадов не хочет со мной разговаривать.
Он краем глаза наблюдал за Рутом - но тот переваривал свою обиду и ничего не отвечал. Потом вдруг очнулся.
- Можно, конечно, даже нужно восстановить справедливость, историческую справедливость. Ты в самом деле не при чем. Только не думается мне, что совет Тысячи согласится менять привычного бога на неизвестно кого. Ты у нас освящен течением ста лет, так что, менять что-то? За что лет выросло несколько поколений новых людей, которые даже жизнь без тебя помыслить не могут. Нет, боюсь, что ничего не удастся изменить.
-Ну, может быть. - говоря по чести, Саньку было все равно, что тут делают с его образом. Раз его лично это не касается - а его не касается никоим образом - то и с говорящей головой, с и несколькими мраморными статуями, которых он видел мельком, можно сотворить все, что угодно. Хоть в костер кинуть, хоть каждый день цветами засыпать.
Иногда, еще в прошлой, почти забытой и нереальной жизнь он представлял себе, как было бы хорошо оказаться в центре внимания и пользоваться всеми благами, которое могут дать кумирам поклонники. Он слегка завидовал расплодившемся во времена дикого капитализма кумирам. Понимал, что проверку временем не выдержит ни один из прыгающих по сцене и голосящих парней, тем более - стареющие красотки с раздутыми силиконовыми бюстами, но ничего не мог с собой поделать. При одной только мысли о количестве денег, не оскудевающими потоками наполняющие карманы, ему становилось печально. Он прикидывал, сколько полезного можно было бы сделать на эти деньги, которые тратятся на ерунду - и узколобое тщеславие звезд его просто раздражало. Его раздумья прервал Снэк, который съел уже третий малосольный огурец и теперь сидел, расплывшись в улыбке и закрыв глаза.
- Хорошо то как - сказал он и добавил из уважения к Саньку. - Твою мать, трипи - напи.
Санек поглядел с недоумением на него, потом на генератор материи и спросил.
- Ну хоть убей, я не пойму это вашей лени. Жрете то, что вам выдают, а тут, вот тебе, прямо под боком можно заказывать все, что твоей душе угодно. Хватай и ешь. Почему вы этим не пользовались?
-Да потому что мы не знали, что такое малосольные огурцы!! - раздосадовано воскликнул Снэк. А Зотка добавила.
- не только не знали, но еще и боялись. Нам можно было пользоваться генератором матери, но этак, знаете ли, ненавязчиво внушали, что у предков были извращенные вкусы, и мало ли что генератор материи может выдать. Покушаешь и помрешь, и все. Потому что организмы у всех разные.
- А, понятно. У вас же тут всеобщее равенство. А чтобы вы не могли предъявить претензии, что Совет Гадов ест то, что вам, простым смертным не по зубам, то вам такая возможность тоже предоставляется. А если учесть, что вы не знаете, как выглядит настоящее солнце и боитесь собственной тени, то, конечно, никто незнакомые блюда пробовать не будет. Я даже скажу больше ..
Санек поднял палец.
- Даже больше я вам скажу. Те, кто вздумает попробовать новую, то есть старую, еду, будут высланы из купола. Вот так. Так ведь, а Рут?
Казалось, что тот вообще не слышал вопроса. Потом все-таки ответил - не не в тему, невпопад.
- Ну что ж... там хорошая компания подобралась. Вы там будете очень кстати.
Поскольку три человека уставились на него в недоумении, он попытался объяснить.
- Ну, если все-таки Совет решит вас выслать. Может быть... Если вы будете вести себя правильно - он направил суставчатый, как стебель бамбука, палец на Санька - если вы не будете лезть на рожон, доказывая то, что здесь невозможно никому доказать по определению, то может быть, вас и оставят. Честно говоря
Рут сидел выпрямившись, с пылающим от негодования лицом.
- Если говорить напрямую, мне этого не хотелось бы. Потому что вы занимаете то место, которое должен занимать я. Я, я, я, как прямой потомок создавшего материал. Пока что я не могу выяснить, чья злая шутка подняла вас на высоту, которую вы не заслуживаете, но я это выясню. И с радостью вас ниспровергну.
- Ну хорошо - пожал плечами Санек, растерявшийся от такого залпа. - Ниспровергай, ниспровергатель ты наш. Я не против, сколько раз уже тебе говорил.
*
Санек скинул рюкзак и, с хрустом потянувшись, расправил плечи. Снэк, который с момента выхода из под купола не произнес ни слова, опустился рядом на корточки, закрыв лицо руками. Толстую спину его, мокрую от непривычного груза, сотрясали конвульсии, и только услышав приглушенные знакомые звуки, Санек понял, что его потомок плачет.
- Ну что, ебака? - участливо спросил он, обнимая размякшего парня за мягкие плечи. - ну что ты так себя ведешь? Ну посмотри вон на девочку, уж кому убиваться, так это ей. Она то совсем не приспособлена для таки нагрузок, которые мы сегодня испытаем. А ведь ничего, стоит, молчит, сопит и ни слова.