- Потому что цель опыта, мой юный друг, создать точную твою копию. С твоими гримасами, с твоими характерными движениями, с твоей улыбкой, с твоими интонациями, оборотами речи, в общем - сделать тебя. Понятно? Я могу из- под палки снять твой бег, твою драку, но вот твою радость, твое нетерпение, твою робость, твою нерешительность и твою ласку мне снять не удаться.
- Вы что имеете в виду? Эти...- Саня и затуманенного сознания вдруг выудил не свое слово. - эмоции?
Арнольд сидел, расслабленный в своем домашнем халате, пускал дым колечками и наблюдал на за ним, словно важнее дела не было.
- Нет - рассеянно произнес он. - не сами эмоции, а их физиологическое отражение. Мимику, которая сопровождает каждую твою мысль.
- А мысли мои вы в двойника тоже вложить сможете?
- Нет, мысли твои мы в него загрузить, конечно, не сумеем. Да они и не нужны будут, мысли эти. У твоего подобия будет специальная программа, которая сможет адекватно среагировать на каждую фразу собеседника.
- Ну все-таки он будет думать?
- Я же тебе говорю, что думать он не будет. У нас получиться совершенный робот, и не больше того. Подобие тех биологических роботов, которые нас окружают в несметных количествах.
- Вы о ком это?
- Это я о животных. В самом деле - более совершенных биологических роботов и придумать труднее.
- То есть вы что, хотите сказать, что они не могут думать? Они же живые, значит - они думают.
- Нет, мой юный друг, вот думать они не могут. Думать - это значит тратить драгоценную энергию впустую. А в мире дикой природы побеждает тот, кто экономит силы лучше других. Именно поэтому, допустим, животные не знают страха.
- Как это так - не знают страха? - возмутился Саня.- Да вы любую корову дубиной огрейте, она вас потом за версту обходить будет. Если дрын заметит...
- Вот именно...- Арнольд наложил не кусок хлеба поблескивающую массу черной икры, так что ее стало едва ли не больше, чем самого хлеба. - Вот именно - если заметит дрын. Это не страх, это примитивная природная дрессура. Назовем ее так - дрессура экстремальных воздействий. Животное получает раздражитель, в кровь тут же выбрасываются нужные гормоны, необходимые для работы организма в экстремальном режиме, во время бега, или драки, они сжигаются, спасшийся организм отдыхает. И все. Страха-то нет. Страх присущ только людям. Мы умудряемся бояться того, чего нет на самом деле. Ты, например, всегда подсознательно боишься. Боишься показаться смешным в глазах девушки, боишься остаться без денег, боишься вылететь с работы, боишься попасть в аварию, боишься подвергнутся банальному ограблению, боишься пожара. Самое смешное, что ты пугаешься того, чего нет. Сколько раз в жизни та горел? Ни одного раза, я думаю. То есть мы боимся фантомов, призраков. У животных все горазда мудрее устроено. Если есть опасность, они ее избегают, если опасности нет, они про нее не думают.
- Вот, так все таки думают? - с торжеством подловил Арнольда Саша.
- Нет, не думают. - равнодушно поправил его профессор. - мышление - это способ строить умозрительные заключения. Например, мы можем рассуждать о стихах, о политике, и женщинах. Ни одна собака не будет думать о том, как она себя поведет, почувствовав запах течки. Потому что если бы она об этом думала, род собачий давно бы уже прекратил бы свое существование. Любой кобель бы стал волноваться за свой рост в холке, за окраску, длину шерсти, породу, в конце концов. И так бы себя накрутил, что бедная сучка в охоте осталась бы без женихов. Я же говорю - у животных все гораздо мудрее. Они получают раздражитель и действуют так, как нужно. Они не думают.
- Нет, вы не правы - пьяно покачал пальцем Санек. - я могу доказать. Животные же видят сны? Значит, они думают.
- Вот так... ученые еще не знают, в чем смысл снов, что у людей, что у животных. Доказано одно - что все сны так или иначе связаны с событиями, происшедшими во время активной жизни. Вполне возможно, что мозг таким образом освобождается от ненужной информации, которая могла бы перегрузить нервную систему. События переживаются во сне во второй раз и уходят в подсознание. Остается только опыт без эмоциональной окраски. Думать - слишком большая роскошь для дикой природы. Зачем думать, если есть, как я уже говорил, стрессовая дрессировка? Думать можем только мы, люди неразумные, и то, большинство тратит этот дар не так, как надо. Проводит дни в раздумьях о силиконовых сиськах, например.
- Я не понял, это что, наезд? - заплетающимся языком промямлил Сашок, потом взял ложку и, прицелившись, со второй попытки черпанул икры.
- Да нет, это не наезд. Это действительность. Так вот, у большинства происходит все та же дрессура, только в несколько извращенном и измененном виде. Ты хочешь вставить подруге силикон? Но для этого надо заработать денег. Если удаться, то их будет много, и тогда никто не будет интересоваться, каким образом ты их получил. Вот и все. Цепочка раздражитель- действие - угасание в действии. Отсутствуют только такие составляющие человеческого разума, как совесть, честь, благородство.
Таким образом, к чему мы пришли? К тому, что единственное, что нас отличает от действительно совершенных биороботов, это склонность к сомнительным достижениям цивилизации. Но совершенные биороботы продолжают оставаться такими именно из-за ограниченности своих потребностей.
- Не понял...- Саня слегка протрезвел после деликатеса. - Что это значит?
- Чем больше ты хочешь, тем меньше получишь. Разве это непонятно?
- Непонятно.
- Ну потому что все, что ты получил, будет казаться недостаточным. Если ты купил одну машину, то ты захочешь другую, более навороченную, если ты купил одни телефон, то ну успокоишься, пока не приобретешь более современную модель. А вот когда придет понимание, что эта гонка за пустотой, вот тогда самая настоящая пустота нависнет и посмотрит тебе прямо в глаза. И все.
- Что - все?- Саша подумал и съел еще одну ложку. Потом еще и еще.
- Когда пустота тебе смотрит в глаза, то обычный мир уходит. А после того, как мир ушел от человека, то и ему больше на земле задерживаться незачем. Опять непонятно?
- Вы мне что, платить не собираетесь?
-Господи - рассмеялся Арнольд - а это то ты откуда вывел?
- Сам же говорил - пустота. А пустота, это когда в кармане пусто, ну что, непонятно, если там нет бабла. Я не буду на тебя работать, если ты мне денег не заплатишь... или нет... я буду на тебя работать, если ты мне сейчас еще ... коньяка накатишь...
Арнольд грустно рассмеялся и вытащил откуда-то из-под овального стола еще один графин.
- Пей, горемыка. Пей и соглашайся. Нигде больше ты не сможешь заработать столько, сколько здесь. Нигде больше у тебя не будет больше возможности расти. А подняться ты сможешь так, как никто из твоей деревни. И потом - ты просто не понимаешь из-за своей ограниченности, как тебе повезло. Мы стоим на пороге революции, с которой ни в какое сравнение не идут ни октябрьский переворот, ни крохотный отрезок столетнего техногенного взрыва...
- Э, дядя - с пьяным лукавством покачал Саня пальцем. - э, дядя, ты меня не проведешь. Какой же это крохотный отрезок - сто лет?
- Малюсенький, поверь мне, крошечный. Жизнь всего лишь человека - и то, если ему повезет. Так вот, то, что мы делаем, выведет человечество на совершенно иной виток цивилизации...ты понимаешь это, пьяная морда, или нет?
В принципе, пьяна морда понимала все, что говорили, но как-то очень своеобразно. Обещанные огромные деньги переливались перед глазами радужным миражом и расставаться с ним не хотелось.
- Может я и ограниченный, но ты мне скажи, ты мне дашь работу или нет?
- Дам я тебе работу.
- Ты за нее платить мне будешь или нет?
- Да буду я тебе за нее платить, не убивать же мне тебя, в самом деле...
- Я не понял, это что, наезд? Ты меня уважаешь? Давай выпьем...как меня сегодня напугали, дядя, ты себе даже не представляешь... понимаешь, дядя, я же человека сбил... а потом мне в машину жмурика засунули...
- Вот, дорогуша моя.
Арнольд наклонился и внимательно посмотрел в лицо осоловевшего Сани. Тот, в свою очередь, сквозь пьяный туман мучительно пытался разобраться, какой же из двух профессоров, стоящих перед ним, настоящий. В конце концов он попросил...