Потом они тащили второго любителя молодого женского тела - тот то ли мычал, то ли стонал, пропахивая безвольными ногами песок. Санек поддерживал его под руку, ощущая переплетение твердых, как дерево, мускулов, и радовался, что догадался не вступать с ним в открытый поединок. Шансов у него тогда бы не было никаких. Его поражало спокойствие старшего - тот никак не реагировал на опасное ранение брата и, без видимых усилий поддерживая его с другой стороны, продолжал говорить.
- Я знаю, что толку с ваших зоопарков было немного - ну, сохранили вы несколько особей исчезающего вида, но целиком -то популяцию возродить невозможно, да и негде. Так что красивые звери служили в основном для забавы пресыщенной публики...
- У вас что, лучше, что ли? - буркнул Санек, который по приезде в Москву полюбил старый зоопарк и несколько раз ссуживал ему солидные суммы. А когда стал своим, частенько сиживал в служебных помещения за бутылочкой - и не одной - коньяка.
- У нас не лучше - покачал головой охотник. - у нас просто совершенно другая ситуация. После катастрофы, как ты сам понимаешь, зверье расплодилось. Но среди них стали попадаться такие существа, - конечно, через некоторое время, когда последствия взрыва стали не так заметны - что даже изощренная фантазия их бы придумать не могла. Склизра та же, к примеру. Пришлось применить... скажем так... ваши методы. ТО есть все, что оказывалось мутировавшим и опасным, уничтожалось, все, что сохранило черты нормальных животных прошлого, отлавливалось и сохранялось. То есть получились такие же зоопарки, только более совершенные и...ну, в общем, вы поняли.
Охотник хитро посмотрел на Санька, потом а лодку - и у нее за кормой вдруг заклокотал пенный бурун. Посудина отошла от берега и, развернувшись носом к течению, замерла не месте. Потом плавно развернулась и привезла остолбеневшего Снэка - который вцепился в борт руками и застыл в немом ужасе - обратно к берегу.
- Что это такое ты изобразил? - Санек сдержался и не заорал, но из-под тяжелой руки все же вывернулся. На охотника это не произвело ни малейшего впечатления. Он легко, как ребенка, поднял брата на плечи и насмешливо пояснил.
- Просто доказал, что у нас действительно держат слово. Я бы мог отправить лодку вместе с этим страдальцем прямо в селение, и никто бы не смог мне помешать. Вперед шагнула техника, родной мой...
Он бережно положил братца на скамью - тот смотрел на него бессмысленными, как у младенца, глазами. Санек торопливо прыгнул следом - еще не хватало, чтобы посудина, невероятным образом читающая мысли, взяла да и отчалила без него. Охотник, видимо, понял его опасения, потому что весело сказал.
- Да не бойся. Я могу, конечно, без вас уйти, но не буду. Не так много в округе людей, чтобы ими разбрасываться.
- А он как? - спросил Санек, чувствуя странную неловкость.
- Да я ж говорю, нормально. Ничего страшного. Завтра будет как новенький, не переживай.
Охотник развалися на скамейка, забыв про стонущего брата, и обвел всех смеющимися глазами. Санек, Снэк и Зотка уселись напротив него, причем и двое держали оружие - совершенно никчемное, как вскоре выяснилось - а третий, Снэк, как обхватил голову руками от смертельного отчаяния, так и не отпускал ее.
- Ну что, как вам наша жизнь? - спроси он, когда лодка, повинуясь, видимо, мысленным командам, стала бесшумно разваливать воду. - нравиться?
- Охренительно нравиться. - вдруг подскочил Снэк и остальные аж отпрянули - просто охренительно мне все нравиться... ты скажи мне, отчего, раз ты охотник, вот эта тварь до сих пор плывет за нами и отставать не хочет? Может, она заслана другими, такими же, как она, и может нас за поворотом засада ожидает? С меня хватит, я уже один раз в чужом животе побывал, больше мне ничего такого не надо, я сыт по горло...
- Русалка-то? - спросил охотник, поглядев через плечо, где блестящая спина, видимо, почувствовав неладное, сразу погрузилась в воду. - да, надо было бы ее шлепнуть... но если мы уж слово дали, то и держать его будем. Ваша-то цивилизация от этого и развалилась, что слово никто не держал.
Санек поднял брови и не нашелся, что сказать.
- Я говорю, что слова у вас никто не держал. Начиная с правительства. Все говорили - что мы заботимся о здоровье. А что на самом деле было? Спаивали народ, причем, насколько я помню, спаивали не взрослых людей - тех уже не надо было, те давно сами спились- а спаивали молодежь, тех, на ком будущее должно было стоять. Кто получал деньги? Государство пошлину. Ну и всякие сволочи, которым было все равно, чем будут его дети дышать и что вообще за дети у него родятся. Вот из-за таких, как вы, все и началось...
Охотник, которого мгновенно кидало от благодушия в ярость, смотрел исподлобья и со свистом втягивал воздух сквозь раздутые ноздри.
- Вам все равно было, кто у вас и у нас родиться... вот и доигрались, козлы. Теперь - не трогай русалку, что она вам плохого сделала!! Вообще-то мы ее хвостоногом зовем, так оно привычней, но раньше, как говорили, таких хвостоногов русалками звали. Читал...
Пояснил он, предвидя следующий вопрос.
- Все у нас читают, это хорошо. Отчего она плывет? Да оттого, что я дал слово старшему, что не трону. Вот когда он с меня это слово снимет, тогда я ее шлепну за милую душу.
- Я тебе шлепну- проворчал Санек, которого немало удивил стиль речи охотника. Он хорошо помнил, как не мог разобрать и трех слов, едва только Зотка начинала баражир на своем сленге. А тут - как будто все в порядке, плывет, качаясь, лодочка по Яузе- реке... и нормально, что за бортом то и дело поднимается глотнуть воздуха голова с горящими желтым огнем раскосыми глазами, и что лодка идет своим ходом, как разумное существо.
Санек присмотрелся и к одежде - то, что на первый взгляд показалось обычной тканью, выглядело бархатистым продолжением кожи. Охотник проследил его взгляд и цокнул языком - одежда тут же поменяла цвет и превратилась в живое рыбье серебро. Потом - в антрацитово-черный фон с беловатыми разводами, потом просто в серую, мерцающую рябь.
И смотрел, смотрел на потерявшего речь Санька, в скептической усмешке кривя тонкие губы.
- да что ж это такое... - Санек посмотрел на ребят, ища у них поддержки. - это что, это ваши дикари? Это ваши отказники? Это те, кто превратился в зверей? Скажи, чтобы она остановилась!!
Прикрикнул он на охотника и тот лишь пожал плечами снисходительно.
- Зачем говорить? - спросил он - когда достаточно подумать?
- И что...- Санек казался равнодушным, но давалось эму это крайним усилием воли - у вас что, все так вот на мыслях работает? И ружья работают на мыслях? И лодка работает на мыслях? И все остальное работает на мыслях?
- Нет, не все - проговорил то ли пленник, то ли, наоборот, хозяин положения - потому как что они могли сделать с нестреляющими ружьями и неподчиняющейся лодкой? Оставалось только надеяться, что, действительно, человек с жесткими глазами держит слово и не станет им вредить по крайней мере до прибытия в поселок. Санек уже догадался, что их ждет нечто необычайное, что-то такое, против чего поблекнет самая дикая, самая необузданная фантазия...
Хотя куда уж дальше? Харчи из ничего, карманный океан, смерч на отдельно взятом участке, восстановленный из пустой, высосанной гротескной тварью оболочки человек...существо, словно материализованное из древних сказаний, и в то же время - какие-то первобытные розыгрыши женщины. Как-то все это не сочеталось и казалось диким и неестественным.
Поселение - или город - в этом свете должен был потрясти воображение, как потряс воображение Санька увиденный впервые купол. Хотя даже сам себе он признаваться в этом не хотел.
Охотник же, вполне довольный продемонстрированными способностями хамелеона, рассеянно рассматривал проплывающие мимо берега и лишь изредка похотливо косился на Зотку. Та, уловив идущую от мужчины животную волну, все больше хмурилась и все плотнее прижималась к Саньку. Тот, не в силах уже справиться с давлением маленького сильного тела, обнял ее за плечи и довольная Зотка затихла. Охотник громко хмыкнул на такое проявление нежности и изобразил непонятный жест рукой. Дескать, обнимайтесь вы, не обнимайтесь, все равно ничего изменить вам не удастся... Зотка сделала вид, что ничего не заметила, но нижняя губа выпятилась с капризным видом.