Потом, дыша, как загнанная лошадь, промаргивая залитые соленым потом глаза, Саня вдруг испытал озарение. Как тут они жили, это самые далекие потомки, досконально он не успел узнать - но даже поверхностных наблюдений оказалось достаточно. Возле крыльца он заметил самый настоящий колун - и удивился еще с пьяным смехом такой неаккуратности. Участок вылизан а колун стоит, понимаешь ли, где попало...
Дорога туда- обратно не заняла и минуты. И вот уже Санек, хекнув, как заправский рубщик, опустил обух на успевший запотеть кран...
Добротное изделие вылетело из стены, казалось, под хлещущим напором. Вода, веющая льдом, с шумом заполняла бассейн - Санек подождал, пока он наполнится до половины, скинул с себя одежду и с диким воплем кинулся в обжигающие объятья.
Он не купался уже несколько лет, отговариваясь от приглашений настырного Костика то больной ногой, то головой, то задницей. Хотя ему действительно было очень лень бежать за поэтом, который при все своей любви к бегу обладал изрядным брюшком и не худым задом, бежать за ним к пруду, потом лезть в прорубь под взгляды зевак... ну просто лень.
Теперь он вспомнил давно забытые ощущения и даже преодолел желание пулей вылететь из воды. Он вопил в голос, чувствуя, что ступни и кисти теряют чувствительность а уколы тысяч иголок по коже превращаются в ровный жар - и только потом вышел наружу. Он не чувствовал тела, но, когда посмотрел на себя, с удовольствием отметил, что кожа осталась ярко-красной, не приобрела синюшный оттенок. Значит, организм не совсем забыл, как себя вести при холодовом ударе.
Ледяная вода подействовала так, как надо - Саня ощущал вдруг появившийся во рту запах спирта, долго выкашливал табачную слизь, удивляясь, как жестко может рвать кашель легкие. Но голова стала ясной и мертвящая слабость, подлая спутница каждого похмелья, отступила.
Санек помнил, что будет дальше, и на пробирающую его дрожь не обращал внимания. Его больше заботило другое - как остановить воду, поскольку бурлящая прозрачная масса уже готова была перелиться через края.
Но случилось чудо, которому он, впрочем, не удивился, как не удивлялся и другим здешним чудесам. Рев струи стал тише, и через секунду остался только жидкий ручеек, который как-то незаметно исчез совсем.
Полотенце, которое он прихватил из раздевалки, вело себя странно - одного прикосновения хватало, чтобы капельки воды стремглав бежали к нему, исчезая в тонкой ткани. Причем сама ткань не намокала, или этого не было видно. Санька рассердило такое самоуправство глупой вещи - вытираться, так вытираться, чтобы побледневшее тело опять полыхнуло огнем - и он драл себя, уже сухого, рыча от удовольствия.
Тем временем - это Санек услышал, когда прекратил вытираться и, соответсвенно, замолчал не некоторое время - на участке возле дома бурлила какая-то жизнь, и отголоски ее проникали даже за толстые стены жилища. Санек обостренными после ледяного купания чувствами понял, что во дворе начинается самый настоящий скандал. Рут, например, на радостях, что его не забыли, мог придушить свою девочку - только за то, что старания забыть оказались чересчур страстными.
Он прислушался и пожал плечами. Рут, если это он, очевидно, пытается задушить не одну девочку, а несколько. Или нежно прихватил за горло с трогательной родинкой Таню, а остальные ее пытаются отбить...
Санек хмыкнул таким мыслям. Он знал, что похмельные страдания чреваты выбросами неконтролируемой злобы, но чтобы вот так, спокойно думать, кто будет душить Таню и за что... это уже чересчур. Бодро взлохматив полотенцем мокрую бороду, низвергнутое до демона божество двинулось во двор.
Одновременно с пахнувшим ему в лицо свежим воздухом долетело.
- Да трынкала я этих баннутых горлопанов в три хлыста!! Чтобы я своими руками в дерьме ковырялась?
Это вопила Зотка, а рядом стояла Таня, прижав к пылающим щекам руки, и ухмылялся Снэк, утопивший сжатые кулаки в карманах.
- Тихо, дети. - зычным и властным голосом скомандовал Саня, поднимая над головой Зотки ладонь. - Зоя, что ты не поделила с хозяевами? Они что тебя заставляли руки в дерьмо пихать? Объясни мне все по-русски, а на на своем баражире...
- Я тебе не Зойка никакая, и этими старыми именами зваться не собираюсь. Я молодая, и не хочу зваться, как старье. Понятно? Я сюда пришла Зоткой, Зоткой и останусь, и никто меня не заставит откликаться на какие-то клички!!
- Но говоришь -то ты по человечески, и это тебя не унижаем - невозмутимо поправил ее Саня, на что Зотка заорала совсем уже на ультразвуковом уровне.
- Да потому что я хочу, чтобы ты меня понял, старый пень!! Ты же тоже по нормальному не можешь разговаривать, ясно тебе или нет? Так вот...
Она просто захлебнулась от возмущение воздухом и Санек так и не узнал, что хотела сказать его верная боевая подруга. Вступила Таня.
- Я могу все объяснить. Пока ты спал, мы прошлись по поселку - просто для того, чтобы ребята поняли, куда они попали. И они поняли, и вот это началось. Кстати, как твое здоровье?
Запоздало спросила она, с недоумением разглядывая порозовевшую физиономию Санька и оценивая вполне осмысленный взгляд. Санек понял ее недоумение - не далее как утром она видела его в самом непотребном виде, и тут вдруг - совершенно адекватный человек, словно и не пил. Только мешки под глазами выдают тяжесть двух прошедших дней... Санек отмахнулся - дескать, и так видно, все хорошо - и девочка продолжила.
- Больше всего их обидела необходимость работать самим. Как это так?
- Я что, буду руками своими в дерьме ковыряться?
Опять завопила Зотка.
- Ну почему опять... ты что, всю жизнь этим занималась? - вопросил Саня таким спокойным тоном, что девчонка вдруг смирно ответила.
- Нет, вообще никогда.
- Ну так что, пора и попробовать - посоветовал Саня и быстро ушел в дом. В спину ему ударил залп незнакомых, но, скорее всего, неприличных слов. С омерзением оглядев заваленный объедками стол и вздрогнув- может, от отвращения, может, начался колотун после ледяной купели - Саша одним движением сгреб все в середину, потом связал скатерть узлом и, вынеся на крыльцо, бросил под ноги замолчавшим от удивления ребятам.
- Вот так. - заявил Саня, неожиданно для себя заволновавшись. - я перед детишками поклялся, но тогда я был очень пьяный. А вот сейчас я протрезвел, почти полностью, и поэтому повторяю - больше вы меня под хмельком не увидите. Теперь пошли, сядем за стол и обсудим.
- Ничего я не хочу обсуждать!! И не буду ничего обсуждать!!
Завизжала Зотка. Санек, прищурившись, всмотрелся в опухшее, расцвеченное красными пятнами лицо, спустился вниз и наотмашь, не сильно, а даже скорее лениво влепил истерящей девчонке две пощечины. Она замерла, открыв рот и округлив глаза - и тут ее властно обняли за плечи и повели в дом.
- Ну что ты устроила истерику? Что тут такого страшного? Неужели предложение поковыряться в гавне вызвало такую бурю эмоций? Тебе же не предлагают его есть, в конце концов... хотя, знаешь, что смешно. Дерьмо обладает замечательным вкусом. Даже не одним, а многим.
Саня говорил эту чушь проникновенным голосом, усаживая девочку в кресло и вытирая ей лицо. Зотка шмыгнула носом и отстранилась от такого проявления заботы.
- Что ты несешь?
- Да ничего я не несу. На самом деле. Одно происходит из другого. То, что ты назвала гавном, скорее всего навоз животным. В мое время дачники едва ли не дрались за каждую коровью лепешку.
- А что такое дачники?
Санек едва ли не взвыл. Сказка про белого бычка никак не могла закончится.
- Да такие люди, как и мы с тобой, только живущие в городах. И вот они покупали маленькие участки земли, строили на них дома и растили всякие овощи и фрукты.
- Это что же, их город не кормил?
- Ну, во первых, просто так никто никого кормить не будет. Вот вас кормили, кормили, и что их этого получилось? Знаешь, как говорили в мое время? Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. А для того, чтобы купить продукты в магазинах, надо было работать. Но город, он на самом деле был очень утомительным местом. Дороги, заполненные смердящими машинами. Дома, за которым не видно закатов. Улицы, по которым ходить вечерами не стоит - потому как неизвестно, что на уме у встречного человека, потому что ты его до этого никогда не видел и скорее всего, больше уже никогда не увидишь. И постоянное нагнетание агрессии - отовсюду. Ну и люди, те, у кого была возможность, говорю же тебе, покупали участки земли, строились на них, как могли, и просто тихо- мирно копались в земле. Так вот я и говорю - Саня вспомнил, что утешительную речь начала с коровьего дерьма. - что в наше время любой дачник бы отдал...