Глядя на моё вытянувшееся лицо, тамплиер мягко засмеялся.
– Не расстраивайтесь, прекрасный брат. Не будучи местным жителем, вы не могли знать подобных нюансов, а формально титулы графов Триполитанских и князей Антиохийских всё ещё существуют. В бесконечно далёкой от здешних тревог, забот и волнений прекрасной Франции. И не собираются возвращаться. Так что, подозреваю, быть вам независимым бароном без сюзерена, пока смерть не освободит вас от этого бремени.
Он аккуратно отпил маленький глоток из своего кубка и бесшумно поставил его на место, обернувшись теперь уже к Хехехчин.
– Я рассказываю всё это, подчиняясь прямому приказу магистра моего Дома, в знак чистоты и искренности наших намерений, а также демонстрации серьёзности того, что магистр хочет вам предложить. Поэтому мне велено, если верительные грамоты окажутся в порядке, говорить с вами предельно откровенно, дабы между нами не возникло никакой недосказанности. Ибо много чего было между вашим народом и нашим Домом в прошлом, и больше дурного, нежели хорошего, о чём магистр искренне сожалеет. Официально заявляю, что Дом гарантирует вашу безопасность в пределах Тортосы, покуда наши руки могут держать оружие. А вам не стоит ждать каверзы от нас.
Тамплиер снова прикоснулся к нательному кресту и торжественно поднёс его к губам.
– Клянусь.
Даже мысли улыбнуться у меня не мелькнуло. Устав его Дома настоятельно не рекомендует, своим членам давать какие‑либо клятвы, особенно такие. Не рекомендует именно потому, что тамплиеры всегда их блюдут и очень не жалуют клятвопреступников. Разумеется, я помнил о, мягко говоря, не всегда безоблачных отношениях между католиками и еретиками (а любой христианин, не являющийся католиком, – еретик), ведь Хехехчин не католичка. Но клятва на кресте – это очень серьёзно. Бог не попустит такого клятвопреступления. Что до братьев, то тамплиеров можно понять, – нанести смертельную обиду могущественной империи монголов точно не в интересах их Дома. Никакой выкуп этого не стоит. Впрочем, знания, даруемые третьим уровнем навыка богословия , подсказывают мне, что дело не только в этом.
– Ваше высочество, – вежливо вклиниваюсь в образовавшуюся паузу, – вступая в Дом, братья дают обет не воевать против христиан, любых христиан, даже если речь идёт о преследовании еретиков.
Взгляды присутствующих скрестились на мне.
– Это запрещает нам наш Устав, – после длинной паузы подтвердил монах. – Конечно, в отношении отдельных персон всё сложнее, но в пределах Тортосы Дом гарантирует вам неприкосновенность и защиту нашего Ордена, а также предлагает вам наше гостеприимство. Повторяю, магистр просил передать, что желает лично говорить с вами, когда вы сочтёте это удобным. Если вы пожелаете, то в любой момент сможете нас покинуть. Клянусь, никто из братьев не станет чинить вам в том никаких препятствий, а наша защита распространяется на всё время вашего пребывания в городе.
Впервые за всё время Хехехчин не удержалась и весело фыркнула, возможно, даже нарочито – показывая собеседнику, что она не боится, и что за ней стоит сила, с которой лучше считаться. Впрочем, девушка тут же извинилась и сообщила, что принимает это любезное приглашение, и обязательно отпишет императору Хубилаю об оказанном братией гостеприимстве.
Глава 12. Красная Башня. Часть первая
Если я пойду и долиною смертной тени,
не убоюсь зла, потому что Ты со мной…
(Псалтирь, псалом 22)
– Смотрите, – пояснил брат Риккардо, указывая на грубо нарисованную прямо на песке схему окрестностей Тортосы. – Это Кастель Руж, она же Красная Башня, сарацины называют её Калаат Яхмур. Стоит на полпути между этим местом и Сафитой. Ничего особенного собой не представляет – просто небольшая дозорная башня из тёсаного известняка, высотой в два этажа. Форма квадратная, ширина каждой стороны – дюжина шагов. Она несколько раз переходила из рук в руки, пока в позапрошлом году, во время наступления на Триполи, её не заняли мамлюки, отбив у госпитальеров. Сама столица пала месяц спустя, вместе с графством.
Я, молча, слушал, обдумывая ситуацию. Гарнизон – с десяток стражников. Кажется, что взять дозорную башню – раз плюнуть, но это ошибочное впечатление. Захватить её с наскока вряд ли выйдет, а обнаружив крупные силы, сарацины просто запрутся внутри и зажгут на крыше сигнальный костёр.
– От Кастель Руж до Сафиты такое же расстояние, что и до Тортосы, – между тем продолжал рассказывать собеседник. – Так что дежурный отряд конницы прискачет быстро, полчаса – час, не более. Возможно, они доскачут даже раньше нас самих, если дозорные обнаружат наши силы заблаговременно. И нам придётся либо сражаться с этим отрядом, либо отступать. При необходимости сарацины легко вышлют подкрепления, хотя на их сбор уйдёт какое‑то дополнительное время, возможно, час – другой.
Я кивнул головой, показывая, что понял, одновременно просматривая невидимую собеседнику волшебную карту. К сожалению, увеличивать её можно было лишь до некоего предела, недостаточного для отображения мелких деталей ландшафта. Исключением являлись места, которые я посетил лично, но узкая полоска суши от Маргата к Тортосе меня сейчас не интересовала. Другим недостатком карты являлось отсутствие возможности делать на ней отметки. С развитием навыка Картографии это изменится, но пока пересказываемые тамплиером сведения приходилось просто запоминать.
Итак, укрепление расположено примерно в дюжине километров к юго‑востоку от нас, то есть от Тортосы. Пара часов пешком или вдвое меньше, если говорить о всаднике. При острой необходимости можно доскакать за полчаса, но изнурять коня быстрым маршем перед боем – глупо. Конечно, до цели можно доскакать на походной лошади, а непосредственно перед боем пересесть на боевого коня. Хотя это дополнительная задержка, которая может легко сорвать внезапность нападения.
Расположение дозорной башни позволяет арабам контролировать не только дорогу на Сафиту и далее – на Хомс, но и дорогу, идущую вдоль побережья. Почему бы и нет, если укрепление расположено всего лишь в трёх километрах от моря? Таким образом, конный дозор магометан легко успевает доскакать до идущего вдоль берега торгового каравана, ограбить его и ускакать обратно раньше, чем из Тортосы успеет выдвинуться помощь. Этакая мусульманская заноза, вонзённая в глубину христианских земель. Не удивительно, что тамплиеры хотят от неё избавиться.
Но хотеть мало. Допустим, мы захватим это укрепление. Смогут ли братья его удержать? И не проще ли будет его разрушить? Хотя развалить каменное строение – это не деревянный сарай подпалить. И даже разрушенное до основания оно ненадолго перестанет быть угрозой, ведь руины останутся, и сложить из них новую башню не составит труда. Это же не замок возвести. И так плохо, и эдак нехорошо.
– От Красной Башни дорога поворачивает на восток, к Сафите, – между тем продолжал рассказывать брат Риккардо. – Это бывшие владения нашего Дома, с мощной крепостью, которую мы называли Кастель Блан – Белый Замок. Войска султана захватили её двадцать лет назад, задолго до падения графства. Окрестности представляют собой плодородную долину в низких горах. Там разводили самый сладкий во всём графстве виноград, оливки и фиги, выращивали шелковичных червей. Очень живописное и красивое место.
– Производство шёлка? Оно сохранилось?
– Да, хотя объёмы и невелики, – тамплиер вздохнул. – Сейчас эти доходы идут султану.
– Если это бывшее владение Дома, то вы, наверное, знаете схему укреплений?
Брат Риккардо бросил на меня ироничный взгляд, но ответил, коротко и по существу.
– Замок возведён на вершине базальтовой скалы, на высоте около шестисот шагов над уровнем моря. Двойное кольцо стен с семью башнями прямоугольной формы охватывает вершину холма по периметру в форме неправильного овала, примерно девяносто на сто пятьдесят шагов. С наружной стороны укреплений воздвигнут гласис1 , а в основании скалы, во избежание подкопа, вырублен ров, глубиной более двух десятков шагов. За первой линией обороны устроена вторая. Чтобы проникнуть внутрь замка нужно пройти через четверо ворот, каждые из которых усилены надвратной башней. Перед врагом, которому удастся этот подвиг, предстанет главное укрепление – прямоугольный каменный донжон2 высотой сорок шагов. Из‑за него крепость иногда называют Белой Башней.