На мой взгляд, Мидлбери представлял собой увеличенную версию Тилтона – только в сельском Вермонте вместо Нью-Гэмпшира. Да, там учились люди самого разного достатка, но я был бедным по сравнению почти со всеми и уже четыре года не посещал занятий вместе с девушками. Мне не хватало уверенности, я чувствовал себя ущербным и жестоко страдал.
Я пришел к выводу, что жизнь состоит из цепочки случайностей. Главное, как мы реагируем на них или как мы проявляем так называемую свободу воли; выбор, который мы делаем в рамках этих неожиданных поворотов судьбы, определяет нашу личность. Две важные случайности, повлиявшие на мою жизнь, произошли в Мидлбери. Одной из них стал молодой иранец, сын генерала, личного советника шаха; второй случайностью стала девушка по имени Энн.
Первый, назовем его Фархадом, играл в профессиональный футбол в Риме. Он был наделен атлетическим телосложением, кудрявыми темными волосами, приветливыми медовыми глазами, а также происхождением и харизмой, перед которыми не могла устоять ни одна женщина. Во многом он был моей противоположностью. Я из кожи вон лез, чтобы заслужить его дружбу, и он научил меня многому, что принесет мне неоценимую пользу в будущем. Кроме того, я познакомился с Энн. Хотя Энн состояла в серьезных отношениях с молодым человеком, который учился в другом колледже, она взяла меня под свое крыло. Наши платонические отношения стали первой настоящей любовью, которую я испытал со своим сверстником.
Фархад учил меня пить, кутить и не слушаться родителей. Я осознанно забросил учебу. Я решил сломать «академическую» ногу, чтобы отомстить отцу. Моя успеваемость резко упала, и я лишился стипендии. Колледж выдал мне кредит. Это было мое первое знакомство с долгом. Сама идея долга показалась мне отвратительной из-за обязанности выплачивать кредит, да еще и проценты, после окончания колледжа.
В середине второго курса я решил бросить учебу. Отец грозился отречься от меня; Фархад подначивал меня. В итоге я ворвался в кабинет декана и подал заявление. Это стало поворотным моментом в моей жизни.
Фархад и я отпраздновали мою последнюю ночь в городском пабе. Пьяный фермер, настоящий гигант, обвинил меня в том, что я флиртовал с его женой, поднял меня над полом и швырнул в стену. Фархад встал между нами, выхватил нож и полоснул фермера по щеке. Потом он потащил меня через все помещение и вытолкал в окно, на карниз высоко над рекой Оттер-Крик. Мы спрыгнули и, пройдя вдоль реки, добрались до нашего общежития.
На следующее утро, когда меня допрашивала полиция кампуса, я соврал, что мне ничего не известно об этом инциденте. А Фархаду предоставили выбор: либо он покинет Мидлбери, либо против него возбудят уголовное дело. Он выбрал первый вариант. Мы оба переехали в Бостон и вместе сняли квартиру. Я нашел работу в газете Херста Sunday Advertiser в качестве личного помощника главного редактора.
В том же 1965 году нескольких моих друзей из газеты призвали в армию. Чтобы избежать подобной участи, я поступил в Колледж бизнес-администрирования при Бостонском университете. К тому времени Энн порвала со своим парнем и часто приезжала из Мидлбери в гости. Меня радовало ее внимание. Веселая и озорная, она смягчала мою злость по поводу Вьетнамской войны. Она училась на факультете английского языка и литературы и вдохновила меня писать короткие рассказы. Она окончила университет в 1967 году, а мне оставалось учиться еще год. Энн наотрез отказалась жить со мной, пока мы не поженимся. Хотя я шутил, что меня шантажируют, и действительно обижался, поскольку видел в этом продолжение архаичных и ханжеских нравственных стандартов моих родителей, мне нравилось общаться с ней и хотелось большего. Мы поженились.
Отец Энн, блестящий инженер, разработал навигационную систему для важного класса ракет и удостоился за это высокого поста в Военно-морском министерстве США. Его лучший друг, которого Энн называла дядя Фрэнк (имя изменено), занимал руководящую должность в высших эшелонах Агентства национальной безопасности (АНБ), наименее известной – и, по общему мнению, наиболее крупной – шпионской организации.
Вскоре после того как мы с Энн поженились, военкомат вызвал меня для прохождения медкомиссии. Я был годен по всем параметрам, и, следовательно, по окончании учебы меня должны были отправить во Вьетнам. Перспектива воевать в Юго-Восточной Азии вызывала у меня бурю негативных эмоций, хотя я всегда восхищался войной. Меня воспитывали на рассказах о моих колониальных предках – включая Томаса Пейна и Итана Аллена – и я посетил все места сражений в Новой Англии и Нью-Йорке, относящиеся к войне с французами и индейцами, а также к Войне за независимость. Я прочитал все исторические романы, какие мог найти. По сути, когда наш спецназ вошел в Юго-Восточную Азию, я был готов пойти добровольцем. Но когда СМИ обличили зверства и противоречия американской политики, я передумал. Я стал задаваться вопросом, чью сторону принял бы Пейн. Уверен, он бы присоединился к нашим вьетконговским врагам.