– Письма, которые вы прислали мне, говорят о том, что вы не боитесь рисковать, даже при отсутствии объективных данных. И, учитывая ваши условия проживания в Эквадоре, я уверен, что вы выживете где угодно.
Он сообщил мне, что уже уволил одного из экономистов и готов подвергнуть той же участи остальных, если я буду работать на него.
Так что в январе 1971 года мне предложили место экономиста в MAIN. Мне исполнилось 26 лет – волшебный возраст, когда призывная комиссия потеряла ко мне интерес. Я посоветовался с семьей Энн; они убедили меня согласиться на эту работу, что, как мне кажется, отражало также позицию дяди Фрэнка. Я вспомнил, как он пророчил мне работу в частной фирме. Ни о чем не говорилось открыто, но я не сомневался, что мое трудоустройство в MAIN стало последствием решения, принятого дядей Фрэнком три года назад, а также моего опыта жизни в Эквадоре и готовности писать об экономической и политической ситуации в стране.
Несколько недель голова шла кругом, и меня просто распирало от гордости. Я получил всего лишь степень бакалавра Бостонского университета, что не давало мне права работать экономистом в такой влиятельной консалтинговой компании. Я знал, что многие мои однокурсники из Бостонского университета, которые были отвергнуты призывной комиссией и продолжили обучение, чтобы получить MBA и другие степени, умрут от зависти. Я представлял себя неотразимым тайным агентом, путешествующим в экзотические страны, отдыхающим у бассейна в первоклассных гостиницах, окруженным шикарными женщинами в бикини, лениво потягивающим мартини.
Как оказалось, в моих фантазиях была доля правды. Эйнар нанял меня экономистом, но вскоре мне предстояло узнать, что на самом деле мои должностные обязанности значительно шире и напоминают приключения Джеймса Бонда намного больше, чем я подозревал.
Глава 6. Пожизненное заключение
С юридической точки зрения MAIN являлась закрытым акционерным обществом; около 5% из двух тысяч сотрудников владели компанией. Их называли партнерами, и каждый стремился оказаться на их месте. Партнеры не только контролировали работу всего персонала, но и неплохо зарабатывали. Их отличительной чертой было то, что они умели держать язык за зубами; они имели дело с главами государств и другими высшими должностными лицами, которые требуют от своих консультантов, как и от своих юристов и психотерапевтов, соблюдать строгий кодекс полной конфиденциальности. Общаться с прессой запрещалось. Это просто-напросто не допускалось. Поэтому практически никто за пределами MAIN не слышал о нас, хотя многие знали наших конкурентов, таких как Arthur D. Little, Stone & Webster, Brown & Root, Halliburton и Bechtel.
Термин конкуренты не совсем корректен, поскольку MAIN занималась совершенно особым родом деятельности. Основную часть наших сотрудников составляли инженеры, однако мы не имели в собственности никакого оборудования и никогда ничего не строили, даже простенький садовый сарай. Руководили компанией бывшие военные; однако мы не работали на Министерство обороны или какие-либо другие военные службы. Мы предлагали настолько уникальный «товар», что первый месяц работы я даже не понимал, чем мы занимаемся. Я только знал, что мое первое серьезное задание будет в Индонезии и что я буду членом команды из одиннадцати человек, которой поручено составить генеральный план развития энергетики для острова Ява.
Мне также было известно, что Эйнар и другие сотрудники компании, которые обсуждали со мной мои обязанности, с большим энтузиазмом убеждали меня, что экономика Явы будет развиваться семимильными шагами и что, если я хочу отличиться как хороший прогнозист (и, следовательно, получить повышение), я должен представить данные, демонстрирующие именно это.
– Сверх ожиданий, – любил говорить Эйнар. И проводил рукой над головой. – Экономика взлетит, словно птица!
Эйнар часто ездил в короткие командировки, на два-три дня. Никто их не обсуждал и даже не знал, куда он уезжает. Когда он был в офисе, он нередко приглашал меня на кофе. Расспрашивал про Энн, нашу новую квартиру и кошку, которую мы привезли из Эквадора. Я осмелел, когда познакомился с ним поближе, и захотел узнать больше о нем и о том, что мне предстояло делать на этой работе. Но я ни разу не получил четкого ответа; он всегда мастерски переводил разговор на другую тему. В один из таких случаев он бросил на меня хитрый взгляд.