Уже эти отдельные примеры достаточно отчетливо показывают методику критики. Как видно из текста статьи "Мичуринская биология" в /32/ основные разделы последней определяют те же пресловутые разделы диалектики. Впрочем, в трудах адептов "мичуринской биологии" имеются еще два столь же веских "критерия". Это, во-первых качественное различие форм движения. Та теория, которая допускает подмену биологической формы движения механистическими представлениями – ложна. Во-вторых, недопустима та теория, где имеется связь с теологией и фидеизмом. В /32/ говорится:
"Однако никакие объяснения морганистов-вейсманистов по могут скрыть того факта, что их взгляды на бессмертное и неизменное наследственное вещество и смертное тело есть не что иное, как измененное теологическое учение о бессмертной и нетелесной душе и смертном теле, как разновидность витализма".
Как из приведенных примеров, так и из детального изучения всех относящихся сюда документов эпохи, видно, что все обвинения по адресу "противников" "мичуринской биологии" (слишком много приходится брать в кавычки) – чисто схоластическая дымовая завеса, цель которой очевидна – дезорганизация научных исследований в биологии, устранение ведущих научных специалистов. Вот квинтэссенция борьбы за "мичуринскую биологию" /32/:
"Вейсманизм – морганизм был использован фашисткими расистами, а ныне используется идеологами империализма". Влиянию "вейсманизма – морганизма" были подвержены некоторые биологи в СССР (Филипченко, Серебровский, Шмальгаузен, Дубинин, Жебрак и др.)".
Операция "Физический идеализм".
Эта операция занимала центральное место в борьбе против науки в СССР. Именно физика играла в послевоенные годы главную роль в решении ядерной проблемы, в разработке качественно новых технологий, в установлении военного паритета. Для подрыва обороноспособности СССР идеологи организовали концентрированную атаку. Ее цель, если говорить о последствиях, достаточно ясна: выбить физические кадры, особенно наиболее способных ведущих физиков, работающих на переднем крае науки, дезорганизо-вать работы по новой технике, обеспечив тем самым решающий перевес США.
Первые публикации с обвинениями в "идеализме" в физике появились уже в 1947-1948 гг. В основном они были направлены против очень четкой и содержательной статьи по методологическим проблемам квантовой механики видного советского физика-теоретика М. А. Маркова. После смерти А. А. Жданова происходит резкая активизация идеологов. На ведущих физиков страны обрушивается целая лавина обвинений в идеализме, фидеизме и т. п. В составе коллективного "Лысенко", боровшегося против физического идеализма, действовали разные люди по разным причинам. Это, в частности, представители школы физического факультета МГУ (Д. Д. Иваненко, А. А. Соколов, Я. П. Терлецкий), враждовавшие со школами И. Е. Тамма и Л. Д. Ландау. Предание гласит, что когда Иваненко и Ландау в составе одной группы ходили в поход, то коллективные деньги были доверены Иваненко, который хранил их под стелькой сапога, в результате чего деньги пришли в полную негодность, что и положило начало их непримиримой вражде. Были люди, придерживающиеся старых идей, работавшие по классической тематике (А. К. Тимирязев, А. С. Предводителев, Ф. А. Королев), были люди стремившиеся свести личные счеты (Н. С. Акулов, В. Ф. Ноздрев), были и карьеристы, фанаты, недоучки. Подавляющее большинство указанных лиц не осознавали истинной сути проводимой операции и фактически использовались как пешки в игре идеологов. Наряду с физиками в борьбе с "идеализмом" участвовали философы М. Э. Омельяновский, А. А. Максимов, Н. В. Кузнецов, Н. Ф. Овчинников. Подробное описание хода операции "физический идеализм" и характеристики действующих лиц представлены в монографии Сонина /34/.
Решающим событием в проводимой идеологами операции должно было стать Всесоюзное совещание физиков по типу известной сессии ВАСХНИЛ, на которой громили советскую биологию. В той или иной степени "идеализм" инкриминировали А. Ф. Иоффе, П. Л. Капице, Л. И. Мандельштаму, Л. Д. Ландау, Е. М. Лифшицу, В. А. Фоку, М. А. Леонтовичу, Я. И. Френкелю, Г. С. Ландсбергу, В. Л. Гинзбургу, Л. И. Бреховских и многим другим, что грозило соответствующими оргвыводами. Возникла не просто личная угроза для наиболее выдающихся ученых, но ожидался разгрома физики в целом, и, как следствие, страна могла стать полигоном атомной войны.