— Вот что, ребята, я сейчас побегу домой, а вы тут нюни не распускайте. Утром я поеду в город и узнаю, не надо ли чем помочь еще Поликарпу Филипповичу. А кто из вас останется дежурить у тепловоза?
— Я, — сказал Толя.
— А как же мы? — в один голос спросили Витя и Митя.
— Пошли со мной, — махнул рукой Женя. — Мы соберем в поселке народ. Может, как-нибудь выгрузим тепловоз…
И вот Толя снова вышагивает по платформе, точно часовой, думая о том, какие бывают в жизни неожиданные повороты. Ведь так немного прошло времени с того часа, когда ему надо было смениться с дежурства, а как много произошло за это время событий!
Толя любил помечтать. И сейчас он мечтал о том, как спасет Поликарпа Филипповича.
Пронизывающий холод забирался ему под воротник, морозил спину, леденил руки и ноги, а мечты согревали.
«Вот, — мечтал Толя, — подъемный кран, отвезя больного, подхватит заснеженный «ТУ-2» и, пронеся его по воздуху, поставит прямо на рельсы. А затем настанет день, когда он, Толя, будет вести тепловоз. День этот будет обязательно солнечным. Ведь жители Больших и Малых Березок и все знакомые Толи, живущие в городе, будут стоять тут, на платформе. Милиционерам в белых перчатках придется сдерживать толпу. А он поднимется в кабину управления, нажмет кнопку, которая, подобно стартеру на автомобиле, приводит к запуску двигатель. Кнопку надо надавить и подержать несколько секунд. И тут важно точно почувствовать время: не передержать и не недодержать. Но вот заурчали моторы. Дежурный уже стоит с поднятым флажком. Светофор горит зеленым огнем.
Тепловоз трогается, и в это время раздаются шумные аплодисменты и крики «ура!». Это аплодируют, приветствуя талантливого машиниста-водителя, который плавно взял тяжелый состав. (Размечтавшийся Толя не принимал в расчет, что на ДЖД всего три маленьких вагончика.) Итак, в путь! В кабине «ТУ-2» установлена радиостанция ЖР-1…»
Оговоримся, что это была уже не мечта, а действительность: рация прибыла на ДЖД раньше тепловоза и ждала только, когда ее установят на тепловозе и она заговорит.
«…ЖР-1 чуть захрипела, будто прокашлялась, и громко произнесла:
— Водитель тепловоза Сечкин!
— Я Сечкин! — Толя произнесет это, чуть пригнувшись к микрофону, но так же внимательно смотря вперед на набегающие в окно пути.
— Водитель Сечкин! Министр путей сообщения благодарит вас за участие в спасении жизни машиниста Кныша и награждает вас знаком почетного железнодорожника.
— Служу Советскому Союзу! — по-военному отвечает в микрофон Толя и вытягивается в струнку…»
Грохот и яркий свет прервали мечты. По путям мимо Толи проносится скорый поезд, вздымая за собой тучи снежной пыли.
И снова темно и тихо.
Толя вспоминает спор Кущина с Долинюком.
На мгновенье закрыв глаза, Толя увидел все, что произошло тут несколько минут назад. Ослепительный свет прожектора. Михаил Григорьевич, такой знакомый — лоб, переходящий в лысину, две морщины от носа к уголкам губ, седые волосы, свисающие на глаза. А глаза добрые… Добрый, тихий Михаил Григорьевич. Толя первый раз услышал, что Кущин повысил голос, говорил громко, резко, грубо. И через всю грудь этот огромный багровый шрам…
Толя подошел к перронной скамейке, смахнул снег, сел.
Значит, правду говорили о Кущине, правду, в которую ни Толя, ни его товарищи не могли поверить. Уж очень все это не вязалось с Михаилом Григорьевичем — тишайшим и добрейшим. Это о таких людях говорят: «Мухи не обидит».
10
Да, Кущин и был таким. До войны, в сорок первом году, он работал диспетчером на маленькой пограничной станции. В три часа утра из-за границы выходил пассажирский экспресс. За несколько минут до этого Михаил Григорьевич отдал распоряжение стрелочнику:
— Сделайте стрелки пассажирскому экспрессу на главный путь!
Так всегда говорят железнодорожники: «Сделайте стрелки». Это значит: «Приготовьте стрелки, переставьте».
И стрелочник ответил как положено, по форме:
— Я стрелочник! Понятно: сделать стрелки пассажирскому экспрессу на главный путь. Будет исполнено.
Когда в летний предрассветный час экспресс перешел границу, железнодорожников и пограничников удивило, что окна у экспресса мутные и весь он какой-то тусклый.
Диспетчер Кущин, которому сообщили об этом, сказал:
— Это нас не касается. За границей плохо помыли состав. Это не наше дело, — и позвонил на станцию, на которую должен был прийти экспресс: — Принимайте пассажирский экспресс!
Зажегся зеленый светофор.