Про кого я всё это наплела? Про себя? – точно нет – слишком много несостыковок и несовпадений, хотя общее, естественно, отыскать можно. Про тебя? – вряд ли, да ты и сам говорил, что я тебя не знаю. Про родственников? – может быть. Про друзей? – наверно. Про всех, с кем когда-то была знакома? – несомненно.
Разве не похож любой человек на того слонёнка? И не больны ли мы все, как он, стереотипией – не топчемся ли мы в клетках с ноги на ногу или не мечемся, как заведённые, по кругу? Не заперты ли мы в себе надёжней, чем в банковском сейфе – так, что ни руку протянуть друг другу не можем, ни слово доброе сказать? Да и Земля наша – не только лишь крохотный плавучий островок в безбрежном черном Океане? Не устремляем ли мы туда наши взгляды и упования, не понимая, чего конкретно ждём? Разве не отправляем туда мы самые заветные грёзы, надеясь когда-нибудь с ними встретиться? Не бросаем ли мы в Океан свои беспомощные послания, в которых и внятного ничего нет – только просьбы, мольбы, обещания?
А зачем я столько дней своей, пусть и глупой, жизни, потратила на никому неинтересные строчки? Просто не так давно я с непостижимой холодной ясностью поняла, что единственный смысл существования мира – чтобы однажды встретились двое.
О, я прям чувствую весь град упрёков и насмешек, который обрушится на мою бедную голову после этих слов. И под каждой – или на каждой? – из этих градин я готова поставить подпись. Да, я идеалистка, максималистка, идиотка конченная и дура набитая. Я осознаю, что у вселенной, как у Киевского зоопарка, нет возможностей, чтобы предоставить каждому его половинку, чтобы всякой твари – по паре.
Положим, родились девочка и мальчик, но чуть разминулись во времени, совсем немного по космическим масштабам – лет на тысячу, или на сто, или даже на тридцать – что почти одно и то же. Или родились почти одновременно, но только она – на бескрайних просторах Нубийской пустыни, а он – в эвенкийском чуме. А такой расклад – и родители их проживали в одной местности, и на свет они должны были появиться фактически синхронно – но мальчик родился, а мама девочки сделала аборт. Да даже так: и родились они в одном городе, и с разницей всего несколько лет, и ходили постоянно по одним и тем же улицам, и сталкивались в толпе не раз – да не узнали друг друга, прошли мимо, вечно чужие, вечно одинокие. Или она узнала его, угадала – сразу, с первой встречи, словно образ его был заложен в сознание, в душу давным-давно, задолго до рождения, а он – нет. Так и осталась она для него почти незнакомой, странной, непонятной. Ладно, сошлось всё – годы, судьбы, звёзды – встретились они, дня прожить не могут, не увидевшись – и тут бац! – война. За независимость, за свободу, за самоопределение, за народ, за государя, за демократию, за веру и отечество, за светлую идею и т. д. и т. п. Почему-то отвратительным, абсурдным бойням всегда придумывают красивые, романтичные названия – совсем, как тайфунам и ураганам. И вот в одном из боёв парень героически сложил голову – его тупо убили и закопали в землю.
Я всё это понимаю, но я знаю, что мир был создан для того, чтобы двое встретились – в этом его смысл и единственное оправдание. И я видела пары, для которых каждый день как первый и последний, поэтому не сомневаюсь, что вероятность такой встречи выше, чем одна на несколько миллиардов или даже миллионов.
На самом деле, эти двое не обязательно должны быть мужчиной и женщиной. Эй, только не начинайте глубокомысленно покашливать и понимающе подмигивать – я не о том. В моём любимом фильме в финале сидят на берегу два мужика без всяких толерантных, ориентационнотерпимых заморочек. Они совсем одни. Дороги пройдены, подарки подарены, деньги растрачены, речи сказаны. Только они – и Океан – громадный, свирепый, не прилизанный рекламно. Они уже не произнесут ни слова – да и не надо. Им просто хорошо вместе. И даже когда свет погаснет, они не заметят. Потому, что они всё равно останутся рядом друг с другом.
Чё? Так не бывает? Да идите вы – достали. Это ведь сказка. Тем более, моя сказка. И в ней всё случится так, как я пожелаю.
А сейчас я хочу, чтобы твоё одиночество было неизменно светлым и приходило только на твой зов. Не грузись, мой хороший, и удачи!
Эпитафия времени