– Кто тебя напугал, Юлий? – осторожно спросил богатырь.
– Враги? – забеспокоился Князь. Юлий ещё раз огляделся. Никого.
– Нет-нет, почудилось, – пробормотал он, прижимая копыто к морде.
– Алёша-то, может, и вправду виноват, – подхватил Князь. – А мы-то за что пострадали? Шутили себе, слова худого не сказали...
Юлий вдруг услышал смех Моисея и поджал уши. Теперь ослик сидел у стены, обмахиваясь зелёным листиком.
– Вот и я пошутить люблю! – хихикнул он. – Вы глупость сказали, а я ответил! – Моисей отложил листик, взгляд его стал серьёзным. – Но вот чтоб ты знал: не пройдут богатыри испытание, так здесь и останутся. И ты вместе с ними. Будешь с Князем палаты каменные строить.
Юлий вдруг понял, что остался один на один с Моисеем. Остальные куда-то подевались: и Князь, и Добрыня – а вместе с ними и вся пещера. Они с осликом словно воспарили, и вокруг было только звёздное небо, плывущее у них над головой. А потом всё исчезло, и Юлий снова оказался в пещере, сидя между Князем и Добрыней. Голова кружилась, хотелось пить, перед глазами всё плыло.
– Ну что, отдохнули? – поднялся богатырь. – Пошли дальше.
Он направился к выходу из пещеры, выглянул наружу – дождь кончился. Юлий бросился ему наперерез.
– Добрыня, Добрынюшка! – с мольбой в голосе произнёс он. – Вы непременно, непременно должны справиться! А не то...
– О чём ты, Юлий? – повернулся к нему богатырь. Конь вёл себя странно – то мерещится ему что-то, то просит непонятно о чём. Нет, он, конечно, всегда чудит, но сейчас как- то особенно. – С чем справиться?
– Не спрашивай, ничего больше не знаю! – Юлий весь дрожал. – Знаю только: если не пройдёте испытание, то всем нам крышка!
– Да не волнуйся ты так, – потрепал его по гриве богатырь. – Справимся, конечно. Ну что? В путь!
Шагал своей дорогой и Алёша. Только он давно понял, что заплутал. Прямо перед ним расстилалась долина: река, зелень, простор. За его спиной тоже была долина – всё та же речка, всё та же зелень. Простор прилагался. Алёша в сердцах бросил палку, которую нёс в руке, и уселся у большого камня. Над головой пролетела огромная стрекоза. Богатырь понюхал яркий цветок, растущий рядом, и вздохнул:
– А дома Любава ждёт...
Вспомнив про зазнобу сердца, Алёша разозлился. Такая досада его взяла!
– Как меня Добрыня учил? – заговорил он сам с собой. – Рассуждать нужно!
Около него тут же появился воображаемый Добрыня.
– Ты рассуждай, Алёша! – по-доброму произнёс он.
– Сейчас-сейчас... – забегал перед камнем Алёша. – Значит, так: я упал сверху!
– Верно, – подбодрил Добрыня.
– Рассуждаем-рассуждаем... – бормотал Алёша, но ничего, кроме этих слов, в голову не приходило. Не умел он рассуждать!
Вдруг к его ногам свалился камень.
– Точно! – обрадовался богатырь. – Прямо как этот камень! Значит, если я оттуда упал, то...
Добрыня терпеливо ждал. И Алёшу наконец осенило.
– Значит... выход должен быть наверху!
– Молодец! – похвалил Добрыня.
– фу-у-ух... – вытер со лба пот Алёша. – Какой я ответ непростой нашёл!
Задрав голову, он долго всматривался в небо и наконец ткнул в него пальцем:
– Вон вроде что-то виднеется, точка какая-то... А, нет, это птица. Но в любом случае нужно наверх попасть. – Он почесал в затылке. – Как же это сделать?
Ответ упорно не приходил ему в голову.
– Рассуждаем-рассуждаем... – снова попытался подбодрить себя Алёша.
Добрыня уже исчез, подсказать было некому. А как бы сейчас пригодился совет верного друга! «Где же все мои друзья?» – грустно подумал Алёша.
Нуждался в помощи и Горыныч. Уже вставало солнце, а он всё сидел в расщелине, прикрывшись крыльями.
– Эй, уснули! – прошептала центральная голова.
– Угу, – сонно зевнула левая.
– Спим, – невпопад ответила правая.
– Да не мы! Они! – показала центральная на птеродактилей.
Остальные две головы распахнули глаза. Вредные птички и правда спали.
– Будем выбираться! – решила голова посередине. – Готовы?
– Да! – отозвались две другие.
Змей шевельнулся, птеродактили разом уставились на него. Бедолага – обратно в расщелину.
– Ой! – выдохнула левая голова.
– Проснулись, – прошептала правая и икнула, выплюнув немного огня.
– Чего это ты? – удивилась голова посередине.
– Да это он от страха икает, – заложила собрата левая.
– Это я просто поперхнулся! – возмутилась правая и снова икнула, изрыгнув немного пламени.
– О, огонь! – обрадовалась голова посередине и тоже плюнула. – Мы же огнём их можем одолеть.