— Сдается мне, ты чего-то не договариваешь, да и комплименты я отвешивать не умею.
— Хочешь от меня избавиться? Не спорь!
— Твои волосы, как подожженная напалмом деревня, — послушно начал говорить Добрыня. Он был готов на все, лишь бы к нему вернулся потерянный черти где разум. — Глаза, как сигнальные ракеты, возвещающие победу, как омуты, в которых я утонул два года назад. Живу, как зомби!
— Романтик из тебя никудышный, — рассмеялась Машка, лаская руками мощную грудь и потихоньку толкая любимого вниз.
Ей хотелось обшарить руками и губами его всего, если уж рассмотреть в свете почти погасшего костра ничего толком не получалось.
— Но тебе ведь не романтик нужен, — усмехнулся Никита, послушно опускаясь на лежанку.
Леха с Ильей были рядом, он чувствовал их присутствие кожей, а значит, можно было еще разок позволить себе жестоко нарушить правила. Ребята не подведут.
— Мне нужен ты, — сказала Машка и получила, что хотела, сполна.
…
Леха сидел, опираясь на спину Ильи спиной, и наслаждался каждой секундой. Конечно, лежать в его объятиях было бы еще лучше, но ему сейчас хватало и этого.
— Что мы будем делать дальше? Ты же понимаешь, что от одной этой порки ничего не изменится.
— Значит, мне придется устроить тебе ад кромешный, — мрачно сказал Илья.
Мысли крутились в его голове, как заезженная пластинка: один раз не пидарас — один раз, даже если кончил, не пидарас — один раз, кусая Леху в шею, чтобы не рычать от внезапно накатившего удовольствия, не пидарас. Один раз в наказание… для кого наказание? Они оба кончили! Какое это, к ебеням, наказание?
— Давай договоримся, а? — встал на колени Леха. Обнял напрягшегося Илью за шею и прижался к его спине грудью. — Ты проживешь в нашей квартире в Москве два месяца.
— И? — провел рукой по его руке Илья. Черт, ну почему все из простого превратилось в сложное? Может, к утру наваждение пройдет?
— Ты будешь перевоспитывать меня, а я тебя.
— Это как?
— Ты делаешь со мной, что хочешь и где хочешь, но раз в сутки, полчаса, ты позволяешь командовать мне.
— Пошел нахер! — возмутился Илья. — Вдруг ты меня заставишь с педиками трахаться? Или в пидорский клуб потащишь? А может, и того хуже!
— У нас в квартире. Один на один.
— Ну…
— Ты что, боишься меня? — насмешливо спросил Леха, прекрасно зная, что получит в ответ.
— Я? Боюсь? — взвился Илья. — Да я никогда пидором не стану, хоть ты что со мной делай!
— Значит, по рукам?
— По рукам, но я дам тебе на исправление только месяц, — пожал Лехину ладонь Муромец, почувствовал, как он расслабился, и понял, что его развели, как последнего лоха. — Бля, ты на что меня подбил, а?
— Член в заднице — это рай, гомофоб ты мой дремучий, и я тебе это докажу.
Илья немедленно залепил ему кулаком в челюсть, но Леха этого маневра ожидал, а потому увернулся и отступил за невысокий куст. Муромец ломанулся следом, догнал, уронил коварного засранца на землю и пару раз как следует макнул лицом в мох. Услышал сдавленный смех, хотел добавить, но рация, пискнувшая на поясе у Лехи, мигом эту возню прекратила.
— Попович, к вам гости. Десять человек, вооружены до зубов новьем. У меня осталось двадцать человек. Избушку наши просрали. Среди людей Добрыни был предатель. Малой и Семен успели уйти в лес. Я тут подчищать начну, а вы присоединяйтесь по мере возможности, а то все веселье пропустите.
— Принял, — сказал Леха и отключился.
— Кто это был? — спросил Илья, прикручивая к пистолету глушитель. — Борзый больно.
— Князь.
— От это номер! — опешил Муромец. — А он-то каким боком здесь оказался?
— Машка — лучшая подруга его жены, — пояснил Леха, проверяя оружие. — Мы хотели Медведя с собой позвать, но его в Москве не оказалось.
— Я смотрю, вы всерьез подготовились, — покачал головой Илья.
— Ты мне мертвым снился несколько ночей подряд, — тихо сказал Леха. — Я чуть с ума не сошел.
Муромец в ответ только засопел, потому что сказать на это было нечего. Лестно и страшно такое слышать, как ни крути. Леха подпрыгнул пару раз, проверяя, как подогнано снаряжение, и добавил:
— Забыл сказать: Князь не такой добрый, как Медведь, и не хочет светиться, а потому следов не оставит. Если тебе кто-то из бандитов живым нужен…
— Не нужен, — усмехнулся Муромец и ухнул филином.
Никита, беспечно лежащий голышом у почти потухшего костра, даже не шелохнулся, а Машка пару секунд спустя натянула на них расстегнутый спальник по самые уши, сгребла вещи поближе, повозилась и прикорнула на могучей груди, очень удачно прикрывая Добрыню собой.