— Хорошо тебе! — проворчал Илья, вытирая пах туалетной бумагой. — А мне что делать? Я кайф словил от того, что меня Леха в бане парил. Но то раньше было! Как я к нему теперь задницей повернусь?
— Без понятия, но с этой хуйней пора завязывать.
— Слушай, а давай с ними встретимся, — повернулся к Никите Илья. — Вдруг Леха передумал пидором быть? Мы бы его с собой забрали, и все у нас стало как раньше: три богатыря, которых ничем не пробить, не поймать и не убить.
— Звучит неплохо, — согласился Добрыня. — Только помнишь, что Медведь говорил? Голубизна не лечится.
— Знаешь, Никит, — спрятал лицо в вещмешке, что был вместо подушки, Илья. — Я так скучаю по нему, что готов закрыть на это глаза, и если он не будет нести всякую чушь и лапать меня руками, то я снова стану его другом.
— Леха любит тебя, забыл? Такими словами зря не разбрасываются.
— Я из него эту дурь выбью, а ты дашь шанс все исправить, — сказал Илья. — Ну же, соглашайся. Ты ведь тоже по нему скучаешь!
— Да, — неохотно согласился Никита, — но это не значит, что я не оторву Поповичу голову, если он начнет чудить.
— Я позабочусь о том, чтобы он вел себя как подобает, — облегченно улыбнулся Илья. Принципиальное согласие было получено, так что оставалось лишь усмирить Леху, а это — всего лишь дело техники. В своих силах он не сомневался ни секунды. — Так что, решено? Задание выполним, а потом займемся личными делами. Я верну разум Лехе, а ты избавишься от Машки.
— Да, решено, — согласился Добрыня. Услышал возню внизу и толкнул Илью в бок локтем. — С Малым че делать будем?
— Да хрен с ним, пусть с нами спит. Нет у меня настроения разборки устраивать.
— Богатыри? — появилась над полатями макушка Малого.
— Чего тебе?
— Черномора на лежанку пустите? Заебался я среди простого люда спать, а у вас тут прям как для меня место осталось.
— Далеко пойдешь, сказочник, — хмыкнул Никита. — Устраивайся.
Малой поспешно улегся на полати и уснул, даже не додумав мысль о том, что зря народ богатырей боялся. Хорошие мужики, покладистые…
Москва
Бегемот лежал на любимом подоконнике и пристально следил за Бубликом, который бродил вокруг стола, выпрашивая у своих хозяев вкусняшки. Подонок! Ну как ему удается такие мордочки жалостливые строить?! И ведь каждый раз люди на них покупаются! Как только в него столько еды влезает!
— Гоша, а ты уверен, что согласиться присмотреть за Бегемотом и квартирой, пока Маша с Лешей в отъезде, было хорошей идеей?
— Конечно! Ты только посмотри, какие тут хоромы! У Лехи на этаже даже тренажерный зал и кинотеатр есть! Чтоб я так жил! — сказал Гоша, незаметно кидая Бублику кусочек сыра.
— А где мы спать будем? — спросил Егор, тайком роняя на пол кусок колбасы, которую пес проглотил так быстро, будто его и не было. Бублику, конечно, такое нельзя, но если чуть-чуть, то ведь можно?
— В Лехиной спальне, — поднялся из-за стола Гоша. Сверкнул глазами и потянул Егора за собой. — Пойдем, надо опробовать его огромную кровать на прочность.
Егор покраснел, но сопротивляться и не подумал. Парни исчезли на лестнице, Бегемот прищурил глаза и облизнулся: до стола — один маааааленький прыжок. А на столе — горы деликатесов, которые беспечные гости убрать и не подумали.
— Ррррррр, — уселся на пути кота Бублик. Предупреждающе заулыбался во всю пасть и высунул язык от усердия.
— Мявк, — разозлился Бегемот.
Тоже мне, охранник выискался! Ему, значит, можно вкусняшки жрать, а хозяйскому коту нет? Ага, конечно! Бегемот поерзал на подоконнике и прыгнул вверх и вперед, перелетая через пса и случайно приземляясь всеми четырьмя лапами в тарелку с борщом. Хрясь! Тарелка слетела на пол, Бегемот схватил ветчину с соседнего блюдца и рванул на скользких лапах прочь с кухни, легко уворачиваясь от зубов ленивого Бублика. Залетел под диван, выдохнул и принялся за ветчину. Пес возле кота задерживаться не стал: вернулся на кухню, оглядел погром, красные кошачьи следы со стола в гостиную и аккуратно слизнул со стоящего на краю блюда весь сыр. Бегемоту все равно влетит, так что чуть больше, чуть меньше — никто разбираться не будет.
Утро в ведьминскй квартире ознаменовалось обмороком Егора, увидевшего кровавые кошачьи следы и решившего, что Бублик порвал Бегемота на части, матом Гоши, который с трудом вытащил невредимого кота из-под дивана и запихнул под воду, чтобы смыть с него борщ, чертовски злым на чужаков Бегемотом и счастливым донельзя Бубликом.
Где-то под Барнаулом, день спустя
Вертолет медленно летел над тайгой и даже тем, кто ничего не понимал в авиации, было очевидно, что протянет он недолго. Голубая лента Оби сверкнула ему на прощанье бликами солнца на воде, а холмы предвкушающе ухмыльнулись красно-оранжево-зеленой улыбкой. Двигатель вертолета чихнул.