-Она называет его последним романтиком, - усмехнулась Катя, подкрашивая глаза. – Где она увидела романтика? Они же давно вымерли…
-Как мамонты! – вставил Жорик, и вся комната сотрясается от нового приступа хохота…
5
* * *
Романтики…
Наверное, это были чертовски приятные ребята – веселые, бесшабашные, любящие общество бутылок и девушек. Не зря же романтическим называют юношеский период, о котором, становясь старше, вспоминают с досадой и завистью. А все потому, что все прошли через это. И я прошел.
Я тоже увлекался романтикой, вернее, она привлекала меня. Я писал стихи, мечтал побывать на экзотических островах, где на восходе солнце появляется из прозрачных вод океана, расписывая лазурную эмаль неба всеми цветами радуги; где у коралловых рифов бедные ловцы жемчуга отважно сражаются с акулами и муренами; где дерзкий морской ветер пронзительно свистит в пальмовых ветвях, пригибая их к маслянистой воде атоллов, и сдувает мельчайший белоснежный песок дюн…
Но романтизм мой улетучился почти мгновенно, как только я попал в армию и в первый же вечер получил здоровенный подзатыльник от сержанта с лицом австралийского аборигена под выгоревшей на солнце панамой. Он очень заинтересовался моими личными вещами, а мне его интерес не понравился – победил более мудрый в житейских вопросах.
А когда два «дембеля» избили до потери сознания одного парня из нашего отделения, мне пришлось с романтизмом завязывать, ибо я понял, что возвышенное расположение духа не спасает тело от проявления низменных инстинктов, вроде желания жить.
Полтора года армии выколотили из меня весь романтический бред. И я перестал замечать, каким был сегодня рассвет, так же ярко светит солнце или нет, а картины, книги и прочие атрибуты искусства вообще приводят в недоумение, и я спрашиваю: а кому это нужно?
И лишь совсем недавно во мне поселилось сомнение: а прав ли я? А заронил зерна сомнения в собственной объективности никто иной как Валерка. Примерно месяца через полтора после нашего, более чем мимолетного знакомства.
В тот день мы – я, Артем и Карик (так называет Мердана его очередная девчонка) – волей судьбы оказались в нашем баре. Не помню уже, что мы отмечали. Скорее всего – ничего. Просто было такое настроение. И настроение требовало вмешательства извне.
Одним словом, мы ввалились в бар около трех часов дня, намереваясь провести некоторое время в приятных философских беседах.
Бар был почти пуст. И только в углу, за моим любимым столиком, сидела одинокая парочка. Мерген – бармен, которого мы давно уже приняли в свою компанию за веселый характер и оригинальный взгляд на вещи, - заметив мой взгляд, задержавшийся на молодых людях, сделал мне успокаивающий жест: сейчас, мол, столик освободится… Но тут я узнал Валерку и остановил Мергена.
Валерка был все тот же: взъерошенные волосы, большие, несуразные очки в толстой оправе, мятая куртку и, съехавший куда-то вбок, тусклый галстук. Зато напротив него сидела такая девушка – самое очаровательное существо на этом свете. Элегантный брючный костюм; прекрасные белокурые волосы, обрамляющие продолговатое лицо с маленькой родинкой над верхней губой; мечтательные глаза, устремленные на своего собеседника, горели каким-то волшебным огнем – таким огнем, переливаясь янтарем, горит кружка свежего ледяного пива, стоящая на столике у окна, где на нее косо падают лучи утреннего солнца. А ее спутник что-то тихо и монотонно говорил…
-Блок! – со знанием дела понимающе улыбнулся Карик, отставляя кружку. – За такие стихи…
-Погоди, - рассудительно заметил Артем, - мне кажется, они сидят за нашим столиком…
-Так в чем дело? – рассмеялся Карик. – Скажи Мергену, и он выкинет их из «шкатулки»…
«Шкатулкой» мы называем бар.
-Пусть сидят! – вмешался я. – Этого парня я знаю…
-С каких это пор у тебя появились знакомые среди поэтов? – удивился Карик, хмуря массивные брови.
-Он не только поэт, но и актер, - ответил я, берясь за кружку.
-Все мы актеры, - произнес Карик, - это еще Шекспир заметил… Ого, а этих стихов я не знаю! Кто это? Блок? Мандельштам? Если этот мальчик в жеваной спецовке сам написал такие стихи, то я готов поставить ему ящик…
-Водки? – насмешливо спросил Мерген, подсаживаясь к нам.
-Водка, дост(друг) , озлобляет человека, - нравоучительно ответил Карик. – Она срывает все покровы… Я налью ему пива, если он желает видеть мир в золотистых тонах, или вина, если он предпочитает розовую пелену перед глазами…