Рагнер встряхнул головой, выбрасывая из нее все видения – не до них сейчас, и посмотрел на Лилию Тиодо. Она куталась в светло-серый, зимний плащ с кроличьим подбоем; тонкая ручка в черной перчатке выглядывала из разреза плаща. Ее белокурые волосы, затейливо сплетенные сзади в корзинку, прикрывал белый вуалевый шарф. Темно-карие глаза в обрамлении сизых теней теперь отражали пустоту, вишневые губы на бледной коже стали еще ярче.
«И всё же… как же она прекрасна!» – невольно подумал Рагнер.
– Адреами, прошу, оставь нас, – обратилась Лилия к брату.
Пока живописец покидал кабинет, Рагнер приблизился к подставке для книг и зачем-то повернул вокруг оси ее трехгранную вершину.
– Я вас слушаю, уважаемая госпожа Тиодо, – сказал он.
– Ваша Светлость, – тихо проговорила Лилия и немного помолчала, собираясь с духом. – Я вам превелико благодарна за участие… и за поимку того… И за охранителей тоже. Но… – медленно и сдавленно говорила она. – Но, я всё равно чувствую страх. Мне невозможно это объяснить, а вам понять, – утерла она «слезу». – Мой разум меня не слушает. И я вовсе не уверена, что ваш мастер – это тот… Было темно, и меня так быстро схватили… Я не желаю, чтобы невинный пострадал!
– Я тоже, – вздохнул Рагнер. – Суд по злодействам будет в первый день Венераалия, а нынче только нова. Время еще есть, чтобы искать выродка… Если желаете, то я пошлю к дому Вьёна еще больше людей.
– Нет… – умирающим голосом отвергла Лилия это предложение. – Я бы чувствовала себя в большей безопасности в вашем замке, где на ночь поднимается мост и где такие толстые стены. Если бы мы с братом туда смогли переехать… Он бы написал для вас портрет по медальону бесплатно.
Рагнер вздохнул и уставился вниз, на рыжевато-желтую плитку пола.
– Если баронесса Нолаонт не будет иметь возражений, – после раздумья ответил он, – то вы можете жить в замке. Если же она воспротивится, то извините… Госпожа Тиодо, дама Маргарита желает вам помочь. Скажем так, ей есть о чем с вами поговорить. Она бы приехала завтра в дом Вьёна, например, около полудня, а вы тогда и сможете попросить ее об убежище в замке.
– Разумеется, я понимаю, – еле слышно вымолвила Лилия. – Прошу, не думайте что-либо неподобающее. Я, как вы и желали, полностью позабыла о том поцелуе. Точнее, тот… нелюдь перечеркнул всё живое и светлое во мне… Простите, мне пора идти, – изображая крайнюю слабость, она встала, держась за высокие боковины стула судьи. Рагнер подскочил к ней и подал ей руку, в какую она вцепилась.
– Голова кружится, – прошептала Лилия, падая в его объятия.
Рагнер так желал обнять ее крепче, однако он усадил Лилию назад на стул, а затем громким голосом позвал ее брата.
– Если вы что-то вспомните, то немедленно шлите ко мне одного из охранителей, – сказал он, пока Адреами заходил. – Любая мелочь может помочь. Напишите записку.
– Да, еще раз благодарю за всё, – с трудом выпрямилась Лилия и повисла на плече брата. – Вроде кружение прошло, надо заставить себя поесть… Я буду завтра с нетерпением ожидать баронессу Нолаонт. Благодарю и ее от всей души за участие…
К Лилии подбежал Вьён, обмахивая ее своим черным шапероном. Серо-русые в седине, неопрятные волосы алхимика нелепо топорщились. Он выглядел навязчивым, бесполезным и смешным. Однако Рагнеру смеяться не хотелось – ему стало только гаже.
– Оставьте, прошу, господин Аттсог… – взмолилась Лилия. – Головокружение прошло… Пойдемте быстрее. Здесь так студено и страшно…
– Конечно, дорогая госпожа Тиодо, – согласился Вьён и пошел по другую сторону от белокурой красавицы, уводимой братом. – Если вам что-то еще нужно, лишь скажите…
– Давайте помолчим, – плохо скрывая раздражение, прервала его Лилия. – Мне сейчас нужна тишина, господин Аттсог.