– Читаешь? – спросил он, приближаясь к девушке.
– Притворяюсь, – отложила она на ступень книгу. – Что с Нинно?
– Не ранен. Соолма усыпила его до утра. Крепкий сон еще никому не вредил.
Рагнер навис над Маргаритой, поставив одну ногу на ступень и всматриваясь в ее глаза. Его лицо стало даже не жестким – жестоким.
– Рагнер, – испугалась она, – не гляди на меня так, будто я в чем-то виновата. Там было жутко холодно, и лишь потому я накрыла его своим покрывалом.
– Хрен с этим покрывалом… Я его узнал. Громилу.
– И что? – развела руками Маргарита. – Он мне брат по жене брата!
– Брат, который в тебя влюблен… – проворчал Рагнер, отходя к окну и хмуро глядя на озеро. – На руках тебя до дома нес, на меня в ратуше бросился… Ничего мне рассказать не хочешь? – повернулся он к Маргарите.
– Нет… Рагнер, мой возлюбленный – это только ты! – с жаром произнесла она и этим немного успокоила возлюбленного. – Нинно я знаю с семи лет, его сестра Беати – она же моя лучшая подруга, и она замужем за Синоли. Нинно – не чужой мне человек. И я ттак не… хочу, – дрогнувшим голосом проговорила Маргарита, начиная неуклюже подниматься со ступеней. – Не хочу оправдываться без вины! Я лучше вернусь в Орензу, если так будет всегда, – утерла она щеку и отвернулась от Рагнера. – А ты делай что хочешь. Заселяй в замок Лилию Тиодо. Она мне сказала, что ты не имеешь возражений.
– Чувствуешь разницу? – подошел он к Маргарите и встал за ее спиной. – Я без тебя решения не принял, хотя в замке хозяин я.
– Почему она вышивает такой же крест, что и у тебя? – закрывая лицо руками, сильнее заплакала Маргарита. – Ты с нееей ужеее?.. – протянула она непослушными из-за плача губами.
– Нет! – уверено заявил Рагнер и обнял ее со спины.
– Тогда откуууда? – донеслось до него.
– Не знаю… Сам удивился, когда увидел. В прошлую медиану еще… Какое-то странное совпадение, и только. Любимая, – вздохнул он, – довольно так рыдать… Давай успокоимся и поговорим.
Она промычала согласие, а Рагнер зашептал ей на ухо:
– Послушайся меня и не перечь. И не заявляй более, что уедешь в Орензу. И с этим своим братом не оставайся наедине, что бы ни случилось и как бы он ни просил. Пообещай мне это, и мы помиримся. Обещаешь?
– Тда, – гнусаво проговорила она, вытирая нос. – Я и не собиралась.
– Ладно… – поцеловал Рагнер ее в висок. – В обеденной теперь будет охрана, у лестницы в твои покои. Я ему не доверяю. И завтра донеси до своего брата, что я его мигом убью, если он опять бросится на меня, а тем более кинется к тебе. Договорились?
– Да… – всхлипнула девушка.
– Всё, моя плакса, заканчивай. Я страшусь за тебя, как же ты не поймешь? И за наше чадо тоже, – положил он руки на ее живот. – Мне неспокойно, когда ты покидаешь замок, а теперь я боюсь тебя в нем оставлять… Так Лилия Тиодо не переберется сюда?
– Расстроился?
– Еще бы! Тоже щас заплачу… Мне же, помимо твоего ухажера, для полноты счастья не хватает ссор из-за Лилии Тиодо. Весь Венераалий – насмарку!
Рагнер услышал, как Маргарита усмехнулась сквозь слезы, и улыбнулся, разворачивая ее к себе. Обняв ее лицо руками, он, как при их первом поцелуе, сначала коснулся губами ее правого глаза, выпивая слезу, а затем губ с левой стороны. После чего поцеловал девичьи губы глубоко, медленно и нежно.
– Давай здесь пообедаем и после ляжем, – приподнимая голову, предложил он. – Я устал и хочу, наконец, отдохнуть с тобой одной.
– Меня не надо уговаривать, – прошептала Маргарита. – Я так по тебе соскучилась: ты или в разъездах, или еще чем-то занят, а я всё время жду тебя здесь, в замке, одна. Я не жалуюсь, не думай, – утерла она новую слезу. – И откуда они берутся? Я и правда плакса. Быстрей бы малыш появился – мне бы не было так тоскливо днями…
– До Возрождения осталось полторы восьмиды и пять дней… Только не рожай, молю, в Судный День, как меня родили…
– Назло так сделаю, ведь ты уплывешь в Брослос, а меня здесь бросишь!
– Да я сразу назад! И то отбуду я из-за развода. Ну как я тебя потащу в столицу? Зимой на корабле – ужасающе холодно, а еще я боюсь, что ты там же и родишь из-за качки… и наш сыночек станет Ольвором.
Вскоре в опочивальне герцогини появились мясные яства, напитки, хлеба… Маргарита и Рагнер лежали на медвежьей шкуре, кормили друг друга и, помирившись, много смеялись.
Засыпая, Маргарита думала, что так счастлива: и Нинно нашелся, и Лилия Тиодо не въедет в замок, и возлюбленный Рагнер наконец-то, пусть даже из-за ревности, вспомнил о ней, своей любимой. А Рагнер еще долго не смыкал глаз и размышлял над всем услышанным от Соолмы.